Диво-дивное

­Эта поездка в Дивногорье была Маринкиным подарком ей, Римме, на день рожденья, который, к тому же, оказался своеобразным юбилеем. Маринка была просто фанатка туристических походов с палатками, котелками, рюкзаками и прочими атрибутами активного дикого отдыха. Наверное, теоретически, это было здорово, но всё же, Римма с ужасом представляла, что долгожданным субботним днём вместо того, чтобы часиков до одиннадцати поваляться в постельке, ей нужно будет снова просыпаться ни свет ни заря. Как на работу! Но впечатления, которые подружка гарантировала от свидания с природой, наверное, стоили подобной жертвы.
Увы, Римма была дитя каменных джунглей вот уже двадцать пять лет. Даже банальных шести соток, гордо именуемых некоторыми обладателями «фазендой», у неё отродясь не было.

Вообще-то, звали её Риммой Петровной, и работала она воспитателем в детском саду, куда была направлена по распределению после педучилища. Римма была единственным ребёнком в семье, имела не только отца и мать, но и двух бабушек, поэтому её не смущала невысокая зарплата дошкольного работника. Детишек она любила и с удовольствием соглашалась работать, подменяя заболевших коллег, даже по двенадцать часов.

И всё же иногда душа требовала каких-то иных занятий и развлечений, нежели общение с детьми, чтения книг и посещения театров. С личной жизнью было не густо. То ли Римма была слишком требовательной, то ли – напротив – у кавалеров имелись завышенные ожидания… Короче, оба её любовных романа завершились плачевно. Последний, кстати, отдал богу душу за месяц до её юбилейного дня рождения. Но, к счастью, среди подруг случилась Маринка, которая сейчас и везла её на пригородной электричке насладиться красотами природы и величием человеческого духа в Дивногорский заповедник.

Электричка была практически пустая, естественно, в утренние часы основной наплыв пассажиров был в обратном направлении, в город. Так что Маринка, устроив все рюкзаки и баулы, растянулась на пассажирской скамье подремать, строго наказав подруге слушать внимательно названия станций и не прозевать нужную. Для Риммы же поездка в электричке была целым приключением – последний раз она на ней ездила, когда была сама ребёнком, и мама везла её в пионерский лагерь. Поэтому она сразу же припала к окну, жадно впитывая глазами проносящиеся мимо под перестук колёс такие милые русскому сердцу пейзажи.

…Римма вздрогнула и открыла глаза, оказывается и она задремала под перестук колёс.Маринка стояла в проходе, навьючивая мешок с палаткой за спину: «Вот понадейся на тебя - уедешь к чёрту на куличики! Бегом - подъезжаем!» Римма засуетилась, попеременно хватая и роняя сумки. И, правда - клуша!

Когда электричка умчалась, оказалось, что на платформе, совсем малюсенькой, кроме них никого больше не было. Римма стояла с закрытыми глазами, медленно и глубоко вдыхая ароматы природы: июльского леса, луга и близкой реки - ну, три в одном! И мысленно хвалила себя, что не поленилась, а Марину - что та настояла на этой поездке. Господи, а ведь это только начало, а уже столько блаженства!

- Так, подруга, медитировать будем на месте, а сейчас ноги в руки и - ходу! - Марина уже спустилась с железнодорожной насыпи на чуть заметную в высокой траве тропинку, бегущую вдоль полотна. - Риммуля! Отставить столбняк! Давай, пока солнце ещё не сильно припекает, ходу-ходу!

Идти пришлось где-то с полкилометра, но, несмотря на тяжёлые баулы, дорога вдоль дубов, растущих по сторонам железнодорожного пути, не показалась ни долгой, ни тяжёлой. «На дальней станции сойду, трава – по пояс…» - мурлыкала Римма, стараясь не отставать от привыкшей к походам подруги.

Минут через пять женщины, наконец, добрались до места. Под защитой развесистых дубов уютным лагерем расположились разномастные палатки Марининых друзей - походников. Уже кто-то разжигал костёр. Римма, никогда ранее не встречавшая этих людей и никогда не жившая в походных условиях, вдруг почувствовала себя вернувшейся домой, к родным и дорогим ей людям. И действительно, уже через какой-то час, надев купальник и бандану, она вместе с новой знакомой, Ольгой, женщиной лет сорока, сидела на берегу реки, оттирая песком закопчённый котелок, словно занималась этим всю свою жизнь… Беседа текла так непринуждённо, что можно было подумать, что женщины знакомы тоже давным-давно. То ли место это было какое-то особенное, то ли и впрямь здесь собирались такие люди - простые и душевные…

Римма рассчитывала, что напившись травяного чая, заваренного прямо в котелке, висевшего над костерком, она отправится на берег реки позагорать и поплескаться в своё удовольствие, но не тут-то было! Её пассивный отдых длился лишь то время, пока Мэри, так звали новые знакомые Маринку, ставила палатку, а сделала она это мастерски, минут за десять - многолетний опыт!

Оказывается, даже палатку из года в год каждый из туристов ставил на своём, определённом месте. Маринкино место было на краю довольно глубокого лесного оврага, по обрыву которого был сооружён невысокий частокол, с висевшими на нём перевёрнутыми кружками и обрезанными пластиковыми баклажками. Костровая площадка по периметру была обложена брёвнами и чурками для того, чтобы можно было усесться вокруг огня целой компанией.

Так вот после чаепития Римму ожидала пешеходная экскурсия к местной достопримечательности - пещерной меловой церкви Сицилийской иконы Божьей Матери. Находилась она километрах в трёх от лагеря, поэтому по пути удалось вдоволь насладиться красотами местной флоры и отчасти фауны.

Но уже через полчаса она попросила привала, ноги с непривычки стали заплетаться. Однако неумолимая Мэри продолжала движение. И тогда под видом того, что она рассматривает и любуется разными травками и цветочками, Римма стала останавливаться, заинтересованно расспрашивая подругу об этой растительности. И Мэри купилась! Горячая сторонница краеведения, знаток многих местных достопримечательностей, она с увлечением объясняла, что вот эта невзрачная, но потрясающе душистая травка с малюсенькими цветочками – ясменник. А вот те пурпурные шарики с синеватым отливом на очень длинных стеблях - не что иное, как мордовник. Ну, а вон тот перекатывающийся сухой ком - кермек, кажется, татарский… В очередной раз Римма от души подивилась эрудиции подруги и посетовала, что сама-то она напрочь погрязла в житейских проблемах, когда голову поднимаешь только, чтобы посмотреть, не пойдёт ли дождь, а не для того, чтобы полюбоваться звёздным небом!

Но Марина быстро раскусила эту «хитроумную» уловку, поэтому оставшийся километр до пещерного храма они шли в темпе и без разговоров. Зато вволю надышались настоянным на чабреце и полыни горячим воздухом. Время приближалось к полудню, и июльское солнце припекало - будь здоров!

Конечно же, вырубленный в меловой горе храм не мог не произвести впечатления! Даже представить невозможно, сколько труда, времени, сил, а главное - веры было вложено в это создание! Хотя на улице столбик термометра, наверняка, миновал тридцатиградусную отметку, внутри стояла поистине Божественная прохлада. Хотя нет. Через десять минут Римме показалось – дьявольский холод! Всё-таки двенадцать градусов тепла – маловато для человеческого комфорта. Внутри храма были слышны негромкие голоса: группа экскурсантов, по-видимому, отправилась совершать крестный ход по тоннелю, прорубленному внутри меловой горы.

- Ну, что - за ними? Только свечки надо купить…

Реально, когда женщины выбрались наружу, у них зуб на зуб не попадал! Путешествие по морозильной камере!

- Не понимаю, как в таких условиях можно было молиться, размышлять да и просто там находиться?- искренне удивлялась Римма.

- Ну, ты же видела, в некоторых кельях закопчённые очаги: конечно, как-то монахи подтапливали. Так, давай где-нибудь присядем и пожуём, а то сил на обратный путь не найдём, - Марина вытащила полипропиленовый туристический коврик и нехитрый сухой паёк: сушки, карамельки и подтаявшие плавленые сырки «Орбита». Запивали всё родниковой водой, позаимствованной в лагере.

- И никакой манны небесной не надо, - проголодавшаяся Римма блаженно зажмурилась.

Возвращаться подруги решили поверху, там, где был настоящий заповедник, даже скот местным жителям не разрешалось тут пасти. Но сначала была длинная-длинная деревянная лестница, ведущая от подножия храма на вершину холма. А вид с вершины холма, с высоты птичьего полёта, открывался такой, что хотелось пасть на колени и закричать «Аллилуйя!»

Внизу гигантской змеёй поблёскивала на солнце Тихая Сосна, утопая в зелени лугов и перелесков, простиравшихся до горизонта… А над головой возвышалась гряда меловых столбов, причудливой формы и расцветки - Дивы.

Римму не покидало ощущение, что каким-то образом она перенеслась то ли на другую планету, то ли в другой временной контекст… Пока под горой не загрохотал товарняк! Люди- люди, ну, разве ж можно было в этом Эдеме прокладывать железную дорогу!

А в лагере разворачивалась настоящая кулинарная битва: на двух кострах в котелках кипели, шипели и пузырились какие-то умопомрачительные походные яства. Мэри сразу активно подключилась к процессу, что-то стала чистить и резать, пробовать на соль, а Римма заползла в палатку да так и уснула, лёжа на животе.

Разбудили её звенящие гитарные аккорды. Чьи-то умелые пальцы исполняли прямо - таки испанские темпераментные мелодии. Как поняла Римма, трапеза уже имела место быть, котелки, ополовиненные, сиротливо сгрудились неподалёку, и народ теперь жаждал зрелищ. Гитара переходила из рук в руки, и лились незамысловатые, но такие душевные песни, которые именно возле догорающего костерка обретают какое-то сакральное звучание…

Прогулявшись в овражек, Римма подсела на брёвнышко к новым знакомым. Почему-то тоже не удивило, что кто-то поставил ей на колени миску с ещё тёплым пловом на тушёнке и на траву возле - кружку с ароматным чаем. «Вот она – Истина, - блаженно жмурилась Римма. - Красивая природа, вкусная еда, надёжные друзья… Гитарные переборы… Смех и пение…».

Римма лениво прислушивалась к беседе, речь шла о поющих известняковых столбах – останцах, которых в Дивногорском заповеднике было изрядное количество. «Лектором» был какой-то длинноволосый и бородатый незнакомец. С таким знанием дела, так авторитетно он вещал о феномене возникающих звуковых вибраций, производимых порывами ветра, проникающих сквозь затейливые расщелины природных «эоловых арф».

- Существует легенда, что эти меловые столбы на самом деле звукозаписывающие устройства и хранят звуки, которые они «слышали» много лет тому назад. Возможно, они были свидетелями песнопений древних кочевых племён печенегов или половцев, протяжных и заунывных… Вот порой и «транслируют» такие странные мелодии. А, может, мы слышим голоса неупокоенных душ людей, принявших страшную смерть. Говорят, что в Гражданскую войну много монахов здешнего мужского монастыря расстреляли или утопили в Тихой Сосне.

Услышав, что разговор свернул на мистику, которую Римма терпеть не могла, она махнула рукой, развернулась и пошла прочь от честной компании. На речку! Искупаться! Смыть с себя пот и пыль! Благо, что купальник уже был на ней.

Вволю нанырявшись, она уселась на прибрежной травке, вытянув изрядно уставшие ноги. Солнце клонилось к закату, весь берег уже был в тени, но воздух по-прежнему был густым и горячим. Откуда-то доносились позывные радио «Маяк». На душе было так покойно…

А в лагере царило оживление - костры опять ярко пылали, на одном из них варился глинтвейн, а на другом коптились - поджаривались сардельки. Надо ли говорить, какие витали над поляной ароматы! Быстренько переодевшись и утеплившись для вечерней посиделки на лоне природы, Римма присоединилась к честной компании.

Было всё очень вкусно и весело! Много шутили, смеялись - горячее вино со специями – самодельный глинтвейн - сделало своё дело. Оказалось, что каждому из сидевших и лежавших вокруг костранашлось, что рассказать интересного из походных историй. Римма слушала, открыв рот. Их было десять человек, волею Всевышнего собранных сейчас вокруг этого костра. «Ну, просто «Декамерон» какой-то…» - мысли начинали путаться и буксовать. Но так не хотелось уходить из этого уютного круга… Темнота палатки казалась зловещей, за спиной раздавались какие-то подозрительные шорохи… В костре что-то щёлкало и шипело…

..Римма уснула сидя, положив голову на скрещенные на коленях руки. Как она оказалась внутри палатки да ещё и в спальном мешке, ей так и не удалось вспомнить. Сон, как говорится, был мертвецким.

Под утро ей очень захотелось пить, казалось, пересохло не только горло, но и всё внутри уподобилось Сахаре. Маринка крепко спала рядом, изредка всхрапывая. Её длинные волосы разметались во все стороны, и вообще как-то она так по-хозяйски разлеглась, что совсем притиснула Римму к полотняной стенке палатки! Не без труда она выбралась из спальника , и тут… Маринка приподнялась на локте, резко повернувшись к ней лицом…

Сказать, что Римму хватил удар, разверзлись небеса, и земля ушла из-под ног - это ничего не сказать! На неё смотрел лежащий рядом усатый и бородатый вчерашний умник, так хорошо разбирающийся в поющих останцах Дивногорья! Хотя в палатке царил полумрак, Римме показалось, что её сосед ехидно ухмыляется, видя, как та от смущения-возмущения хватает ртом воздух и вращает выпученными глазами, как безумная. А когда тот протянул к девушке свою руку, изо всех сил ударила по ней кулаком, выбив… протянутую ей баклажку с водой! Тут уж визави вскрикнул и вскочил на колени. Несколько секунд они на четвереньках стоялидруг против друга, тяжело дыша. Нелепость ситуации сыграла глупую шутку с умственными способностями Риммы, она вдруг глупо хихикнула и поинтересовалась:

- А что, у нас с вами что-то было?

Мужчина потёр ладонью ушибленную руку:

- А что я должен ответить, чтобы вы опять не кинулись драться?

- Ну, знаете… - к Римме постепенно стал возвращаться рассудок. - А где, собственно, моя подруга?

Помаленьку, полегоньку наладилось какое-то подобие диалога, в результате которого выяснилось вот что. Её собеседник, оказывается, уходил по просьбе честной компании в небольшой посёлок, раскинувшийся за Большими Дивами, в котором один местный дедок изготовлял потрясающий самогон, на каких-то реликтовых травах, излечивающих чуть ли не от всех болячек. Когда же он вернулся с двумя полторашками, Римма, по-видимому, уже спала, уложенная в палатку заботливой Мэри, поэтому и не застала «продолжения банкета». А когда на рассвете народ всё же стал расползаться «по норам», оказалось, что свободное спальное место нашлось только в палатке со спящей Риммой. Маринку, стало быть, «прихватизировал» кто-то из компании.

- А вообще, для друзей я - Вик, - закончил свою речь сосед.

- Римма, - ответила женщина на автопилоте, - и для друзей тоже - Римма.

Как выяснилось позже, на самом деле у мужчины было довольно редкое и красивое имя - Виккентий. И был он, между прочим, москвич, приезжающий регулярно в свой отпуск именно в Дивногорье, сначала – к тётке, пока та была жива, а потом и в оставшийся от неё довольно крепкий домик, за которым за небольшую плату и присматривал в течение года этот дедок - самогонщик. Вот такое банальное объяснение оказалось у этой, фантастической, на первый взгляд, ситуации.

- Ну, и что теперь мы с вами будем делать, - Римма и сама поняла, что вопрос прозвучал несколько двусмысленно.

- Готов выслушать и принять любое из ваших предложений, - в голосе мужчины звучало поистине евангельское смирение, - хотите, я пойду восвояси, уже достаточно рассвело…

Римма вдруг представила себе лица людей, сидевших вчера с ней вокруг костра, полные укоризны глаза Маринки, пожертвовавшей своим спальным местом этому бородачу, который, скорей всего, был важен для их компании, и … великодушно позволила ему остаться.

- Где ваша баклажка с водой? - ей по-прежнему нестерпимо хотелось пить.

Утро было ещё очень ранним, а на траве лежала такая крупная роса, что, если верить народным приметам, и сегодня жара за тридцать днём была гарантирована. После прогулки в овражек штанины спортивных брюк были по колено мокрыми, так как внизу было высокое разнотравье. Лезть в палатку переодеваться было невозможно - там продолжал свой праведный сон этот Виккентий - Иноккентий! Римма уселась на лежащее возле потухшего костра бревно, тоже, между прочим, влажное от росы, и подставила лицо первым солнечным лучам.

Хорошо бы сейчас выпить чашечку кофе. Но для этого требуется развести костёр, вскипятить воду… Нереально. А может, альтернативой кофе стать утреннее купание в речке? А купальник? Он тоже где-то в палатке…А если - без купальника? Нужно только уйти подальше от лагеря, найти укромное местечко и…

Отойдя достаточно далеко от лагеря, она сняла с себя одежду и, раздвигая прибрежную поросль, шагнула в воду. Нога сразу погрузилась в мягкий ил, такой коварный и скользкий. Но, на удивление, в этом месте вода оказалась очень даже приятной температуры, и Римма не без удовольствия опустилась в неё.

« Я - русалка! - она восхищалась своим экстремальным купанием. - Будет о чём рассказать девчонкам на работе». Стараясь не сильно плескать, Римма медленно плыла вдоль берега. Вдруг откуда-то из зарослей рогоза стремительно выпорхнула потревоженная кем-то небольшая пичужка и с яростным писком пронеслась над её головой. Инстинктивно девушка пригнулась, погрузившись в речку чуть ли не с головой, но всё равно отчётливо услышала, как кто-то с громким всплеском нырнул с берега, как ей показалось, недалеко от места, откуда отплыла и она. «Да ёлки ж - палки!» - с досады Римма быстро добралась до зарослей камыша у берега и полезла в их гущу: показаться перед незнакомцем в чём мать родила было выше её сил и воображения. На несколько секунд она затаилась, стараясь по звукам определить, как далеко и в каком направлении находится этот любитель утренних заплывов. Над рекой безмолвно проплывали обрывки утреннего тумана, и скрипела какая-то птица в прибрежных кустах… И всё… Больше никаких звуков, указывающих на чьё-либо присутствие, не было.

Римма порядком уже замёрзла, переминаясь с ноги на ногу в зарослях этой осоки, блин, с такими острыми, как лезвия, краями! Раздвинув руками мокрые и скользкие стебли, она решила выбираться на берег…

Сначала она даже не поняла, что это перед её носом - подвеска на длинном шнурке, привязанная к стеблю крепкого рогоза. Ну, да, обычный такой серебристый медальончик из серии «Знаки Зодиака» - Рак. Вероятно, кто-то из отдыхающих потерял его здесь. Хотя нет - шнурок был завязан вокруг стебля двойным узлом. А от него тянулась леска, ведущая куда-то на дно. И на том конце, в свою очередь, было привязано нечто тяжёлое. Легонько потянув за эту леску, Римма даже не сдвинула этот предмет с места. Взбаламученный ногами ил не давал возможности разглядеть это нечто, как следует. Ой, мамочки, а вдруг там спрятан труп?!Конечно же, доставать этот таинственный предмет осторожная Римма не стала. Бегом в лагерь и привести сюда скорей помощников, сойдёт и одна Мэри, наконец!

Без приключений Римма добралась до лагеря. У ярко пылавшего костра уже хозяйничала Ольга. Она очень удивилась, увидев подошедшую со стороны реки женщину.

- Где это ты шлялась? - если честно, вопрос не был праздным - мокрые треники и футболка, исцарапанные осокой руки и щека, следы подсохшего ила и глины на ногах и даже на лбу - наводили на определённые мысли. – Ночью тебя никто не беспокоил? – Ольга усмехалась, явно намекала на что-то.

- Так это что - ты ко мне этого мужика подложила?

- Прости, дорогая, но к себе его положить я не могла - вряд ли мой Николаша понял бы это, поэтому и сделали, так сказать, родственный обмен: Мэри - ко мне, Вик - к тебе. Да ладно, он мужик хороший, хоть и заросший весь. Рассказывал, что друзья - киношники как-то приглашали его консультировать во время съёмок какого-то исторического фильма и даже сняли в нескольких эпизодах, причём, практически без грима. Такая подходящая внешность уж у него оказалась! - рассказывая, Ольга продолжала хлопотать у костра: засыпать в кипящую воду вермишель, нарезать свежие огурцы и зелёный лук в алюминиевую миску.

- А Мэри ещё спит?

- Аки младенец!

Что ж, придётся немного повременить со своей новостью. А и впрямь, для начала неплохо бы всё-таки выпить кофейку. Римма из дома привезла с собой баночку растворимого кофе. Он лежит в сумке у входа в палатку, так что, если потихоньку действовать, то она никого и не разбудит.

Но Виккентия в палатке не оказалось. Ой, да и хорошо! Римма спокойно переоделась, натянув купальник, шорты и футболку.

Сегодня Мэри приготовила для Риммы марш-бросок в Малые Дивы, в Свято-Успенский мужской монастырь. Поэтому пришлось заранее запастись парео, чтобы соорудить некое подобие юбок по прибытии на место. Головы-то и так прикрывали банданы.

В этот раз путь до монастыря был намного короче, поэтому женщины решили добраться до места поверху, по холмам, а не вдоль железнодорожных путей. По дороге Римма, наконец, поведала Мэри о своей загадочной утренней находке. На что та предложила не заморачиваться, так как, скорее всего, это кто-то из туристов использует речку, как холодильник, например, для хранения каких-нибудь напитков. Возможно, туристы забыли про свой схрон и уехали, вот и остался кулончик – своеобразный маячок. Вечерком прогуляются туда и убедятся в правильности этого предположения.

Небо было без единого облачка, только парили какие-то чёрные достаточно крупные птицы. Мэри говорила что-то про коршунов. Первый раз в своей жизни Римма увидела знаменитые ковыльные заросли Дивногорья. Нет, в кино она, конечно, видела, как под ветром волнуются колосья на полях, но вот так, воочию, наблюдать, как от малейшего дуновения разбегаются в разные стороны волны, меняющие окраску - это была фантастика! Тропинка, по которой шли женщины, была еле заметна в высокой траве, поэтому ноги быстро покрылись какой-то буроватой пылью, стали выглядеть загорелее и стройнее. А в воздухе стоял несмолкаемый треск цикад, вот уж кого жара не берёт! И аромат, непередаваемый словами аромат прожаренного солнцем степного разнотравья!

(продолжение следует)