Delirium tremens

По пустой и злой дороге к воротАм пришел Туман,
за версту смердел он сталью, расфасованным свинцом,
глаз навел он на ворОта, как, естественно, баран,
все искал хотя бы щелку, прижимался к ним лицом.
Я поставил табуретку, сел фасадом к воротАм,
зарядил обрез жаканом, закурил и начал ждать.
Так сидели мы немало, я внутри, а он был там,
через время он убрался, помянув зачем-то мать.
Пил я водку, славя Бога, когда вдруг раздался стук.
Я едва не поперхнулся, грозно я сказал - go on …!
(поначалу я подумал что опять приперся Глюк),
но пришлось открыть ворота, это конный был Омон.
Он сидел в седле как кукла, проглотившая аршин,
и безмерная усталость тихо плавала в глазах,
бесполезный и ненужный, как расколотый кувшин,
как излившаяся ливнем и бессильная гроза.
- Дня второго при разборках гражданин убит Дракон,
(лошадь пристально смотрела, как девица Ленорман),
мы преследуем убийцу, - все цедил слова Омон,
- гражданина Ланцелота, кличка оного – Туман.
Вот нелегкая приперла, мало было мне забот!
Он устало ждал ответа, бедный маленький капрал,
но прикинулся я трезвым и подробный дал отчет:
этим летом возле церкви я корову не видал.
Почесал Омон в затылке – и уехали они…
В этом диком захолустье может жить лишь идиот.
Скука выела все мысли, на одно лицо все дни.
Кстати, где мой Smith and Wesson? Там, похоже, Дождь идет…