Человек без...

«Человек без…»
(Почти не выдуманная история)

Автор: Дмитрий Мухамбеткалиев


У каждого из нас есть много историй в жизни. Одни истории мы бережно храним в своей памяти, время от времени вспоминаем их и наслаждаемся ими. Прокручиваем как старый фильм на проекторе. Другие истории мы старательно прячем от других людей. Особенно от родных и близких. В этих историях мы когда-то были другими. Бунтарями, покорителями, прожигателями времени. Наслаждались каждым моментом жизни и с усмешкой думали о будущем.
Есть истории, которые однажды изменили нас навсегда. И эти истории мы тщательно стараемся забыть. Но именно они сложнее стираются из памяти и имеют свойство время от времени остро колоть нас в мозг и сердце.
Однажды я просто устал и вышел из дома.
1. Город

Вечерний город наполнен суетой. Люди стремятся скорее попасть домой с работы. Переполненные автобусы с торчащими в окнах усталыми лицами, сигналы машин, обрывки фраз проходящих мимо людей. Попрошайки, скрючившись в неестественных позах для придания себе более убогого вида, расселись по краям тратуара и бормочут что-то. То ли молитву, то ли проклятия проходившим мимо и не обратившим на них внимание. Студенты и школьники разбавляют эту серость перманентно-позитивными лицами, обсуждая новые компьютерные игры, шмотки, фильмы…
В каждом городе своя атмосфера, свой менталитет, свои особенности. В моем городе люди, идя по улице, заглядывают в лица и глаза прохожих. Оценивают, сравнивают, обсуждают. В других городах я такого не наблюдал.
Здесь больше любят “напоказ”. Понты важнее человечности. Кичатся происхождением, точнее принадлежностью к определенному роду. Кричат о своих корнях и при этом наплевательски относятся ко всему окружающему. А позиция “чем хуже я себя веду – тем я круче” – стала неотъемлемой частью их “кульуры”. И конечно не все такие. Но именно они придают “колорит” этому городу.

Из внутричерепных размышлений меня выдернули громкий звук и возня, доносившиеся из коротко стриженых кустов. Совсем рядом. Копошась между колючих веток, компания воробьев выясняла отношения. Сложно было понять кто за кого и к чему весь этот сыр-бор. Время от времени три-четыре пернатых вылетали из кустов, перечирикиваясь между собой и, видимо быстро обсудив новую стратегию, снова рвались в бой. Все как у людей – подумал я. Толпой-то геройства побольше будет! Еще несколько секунд кустовых разборок и один из воробьев вылетел оттуда, держа в клюве кусочек булки. Вот она, сладкая победа! Счастливчик отлетел несколько метров от кустов, приземлился на ступеньку у входа в паб и стал озираться в сторону недавней битвы. Преследователей не было видно. Но вдруг почувствовалась странная тяжесть по всему перистому телу и сдавливающие дыхание ощущения. Не успев оправиться от схватки за пропитание, воробей сам стал едой выпрыгнувшего из дверей паба кота. Вот это экшн. Се ля ви!

Побродив часа два по городу, впитав взгляды горожан и надышавшись морским воздухом, я решил все же вернуться домой. Проходя мимо одного из домов, обратил внимание на надпись. Ярко красным баллончиком на стене дома было написано: “Надо что-то менять..” Однозначно надо! – подумал я. Только вот каким образом? Хотя, может быть автор и не имел никакого глубокого смысла в этой фразе. А всего лишь хотел поменять трубы в доме, или сам дом, или…

Бывает время, когда хочется усугубить даже свое, и без того полудепрессняковое состояние. Не залечь на дно, а скорее рухнуть туда. Жесче ощутить серость бытия, а заодно, утащить на дно же и утопить все эти проблемы. Средствами погружения были выбраны, банально, алкоголь и сигареты. Благо, магазинчик с алкогольной продукцией находился буквально в двух шагах от дома. Надо успеть закупиться до закрытия. А дальше… “Кто проживает на дне океана?...”

Я сижу на подоконнике перед мокрым окном. В комнате темно и тихо. А за окном начался дождь. В общем грустная картина. Но мне всегда нравился дождь. Мне всегда хотелось тишины и уединения. На столе в кухне бутылка немного отпитого виски и стакан. Еще не открытый батончик «Сникерс» и уже почти совсем засохший кусок черного хлеба. Пальцы отстукивают по пластиковому подоконнику какой-то ритм, медленно продвигаясь к пачке «Парламента», а в голове мысли - «Надо было брать сразу несколько пачек. С другой стороны, я уже давно хочу бросить курить... Но, блин, именно сейчас, как никогда, хочется затянуться едким дымом и забить на весь этот здоровый образ жизни.» А чего хочется еще?
Это похоже на какую-то игру. Когда уже начал играть, а правил еще не знаешь. Или и нет никаких правил. А может есть и правила, но играть надо как раз не по ним. Столько вопросов, столько мыслей... Столько неизвестных... Но это-то и самое интересное. Еще немного и весь этот клубок множества мыслей начнет разворачиваться в ровную нить.
Глоток из стакана, сигарета в зубах, щелчок зажигалки и первая затяжка. Она самая мощная...
Самая действенная. И вот уже все начинает походить на сценарий. И как будто это начало чего-то нового. Нового пути, новой жизни.... И тлеет сигарета в пальцах... И дождь стучит в стекло. И как будто это я...

2.
Ночь обладает какими-то магическими свойствами. В душе появляется двоякое ощущение: интерес заглянуть в темноту, и страх, что в этой темноте может что-то случиться. Бывает и так, что побеждает любопытство, а заканчивается все это сбывшимся страхом.
Находясь в освещенной комнате, и глядя в темноту из нее, кажется, будто ты не видишь ничего и никого. Но все видят тебя. Как на сцене перед зрителями.
Очередная сигарета, глоток вискаря... Огонек от сигареты привлек внимание к отражению на стекле. «Это я. Забавно, и тут - я, и там - я.» Взгляд остановился на отражении, а в голове с долгим эхом и повторением крутилась мысль: «А кто я?». То ли это снова колдовские замашки темного времени суток, то ли никотин с алкоголем смешался в какой-то пропорции и вызвал в голове такое философское размышление... Надо лечь! Вспомнился горизонтальный дедушка Ленин. Тоже, видимо, не просто так лежит.
Глаза в потолок. Кто же я?
Смешная картинка: около стены, на старом, затертом до дыр диване лежит тело в джинсах и толстовке, кроссовках, и размышляет о самоопределении.
 Вот если отбросить все, что вкладывалось нам в голову годами, от школьной скамьи, до того противного голоса с рекламы зубной пасты, которую видел сутра... всё это отбросить, что останется? Что есть моего личного? Не внушенного, не навеянного модой и окружающей средой… Что останется? Если убрать все звания, названия, фамилию, имя, отчество?... Что останется?!! Пауза... А может это как раз и есть ответ на мой вопрос? - продолжало размышлять тело. Вот если у какой-нибудь вещи отнять название, что будет? Если был молоток, а забрали название и...? Палка с железным набалдашником. Была бумага, убрали название и...? Медленно, но самоотверженно, тело загоняло себя в тупики, задавая себе же столь сложные вопросы.
 А вот если стереть из головы всю информацию? Ну не прям сто процентов, а большую часть. Все то, что давалось как обязательная программа. Всю ту информацию, которую получил из газет, радио, новостей, рассказов бабушек, дедушек, дядек, мамы, папы...... Все то, что звучит: «Это должно быть так, и никак иначе, ты понял?» Взять и стереть. Убрать все «выгодные» знакомства, ярлыки, заслуги и понты... И начать все с чистого, белого листа. Заново!
А пока не нашел себя, не определил, кто ты есть и зачем ты — просто быть тем самым «белым листом»... Или «человеком без...»
Тело еще долго просто лежало, время от времени переворачиваясь с боку на бок, тяжело вздыхая от наплывающих в голову мыслей о сущности, бытие, самоопределении, собаке, которая лает за окном, о том, что кусок черного хлеба на столе уже совсем засох, а шоколадным батончиком так и не закусил уже совсем теплый виски... Но ночь все-таки взяла его в свой магический плен, и «человек без...» провалился в глубокий сон.



3. Старик
Утро добрым не бывает! В голове черти играли на церковных колоколах. Глаза упорно не хотели открываться и смотреть на весь этот мир. Но разрывающийся мобильник настойчиво заставлял передвигать свое бренное тело. На ощупь нашел телефон.
– Алло?
– Ты где? - раздалось в трубке. На часы смотрел? Ты уже давно должен быть на работе!
– Я заболел! - первое что пришло в голову для отмазки.
– Что-то серьезное? - продолжал голос сотрудника, уже понимая, что выдернуть меня сегодня в офис совсем не получится.
– Пока не знаю, но чувствую себя ужасно плохо! - как можно более трезво и спокойно пытался выдавить я.
– У нас проект горит. Надо скорее доделывать и сдавать. Дед-лайн на носу! Так что давай, скорее выздоравливай и выходи на работу!
– Угу... промычал я в ответ и повесил трубку.

Горел не только проект, но и все мое нутро. Как говорят ветераны алкогольного фронта - «Трубы горят!!» Где-то в аптечке должен быть парацетамол. Но надо найти и саму аптечку. Шаркая ногами по полу и держась за стены, я добрался до кухни. Спертый запах алкоголя и окурков в банке — это все таки, химическое оружие. Превозмогая головную боль и тяжесть в теле, я все же дотянулся до ручки, открыл окно и прохладный ветер наполнил все пространство вокруг меня.
В коробке — аптечке были разные лекарства. От диареи, гриппа, капли в нос, различные травы и сборы... Но где парацетамол, когда он так нужен? Не в состоянии продолжать долгие раскопки и поиски, я высыпал все содержимое на стол. И вот оно, мое спасение. Одна единственная таблетка и надежда на скорое выздоровление. Похмеляться я никогда не умел. А потому полбутылки вискаря отправились в холодильник с глаз долой.

Постельный режим на этот раз продлился не долго. Минут через 20 звон в голове стал потише и я решил, что надо двигаться. Изображая вождя в мавзолее — легче не станет. Надо двигаться! И двигаться на свежем воздухе!
В подъезде, на всякий случай, проверил карманы. Мобильник, деньги, ключи, жвачка, кусок засохшего черного хлеба... Он тут как оказался? Ну да ладно. Снова подниматься в квартиру совсем не хочется.
Выйдя на улицу снова глубоко вдохнул осеннего воздуха. Как будто стало легче. Поймал себя на ощущениях, которые испытывал в школьные годы, когда прогуливал уроки. Одновременно и адреналин и эдакий мандраж быть увиденным, пойманным... «Палево» в общем.
А люди все так же спешат по своим делам. «Муравейник живет» - как пел когда-то Цой.
Раздражает все: солнце сегодня особо ярко светит и слепит, птицы орут истошно, кошки, бордюры, люди... Еще и знобит. Я глубже вжался в пространтство куртки, поднял воротник и старался как мог верить в то, что скоро мне совсем уже станет хорошо. Бадун отпустит, и я вернусь в нормальное свое состояние.
Шел я не долго. С какого-то момента мне стал резать глаза непонятный сюжет вдалеке. На фоне шедших по тротуару людей, одетых в куртки, пальто, шапки, выделялась фигура, одетая совсем не по погоде. Даже скорее раздетая. Подойдя ближе, я увидел, что это высокий седоволосый старик. Он странно передвигался по дорожке, то вперед, то возвращался назад. Задирал голову вверх и размахивал руками, как будто пытался кого-то поймать, играя в жмурки. Сначала я подумал, что он сильно пьян. Люди брезгливо обходили его, стараясь не задеть. Я замедлил шаг и стал наблюдать. Стало понятно, что старик не замечает меня и все так же разводит трясущимися руками. Подойдя ближе, я увидел глаза старика. Они были настолько светло-голубыми, что казалось, будто это кусочки льда застряли в глазницах. Оказалось, он практически слеп. Ветер трепал его белые волосы. На ногах потерявшие всякий вид носки, сандалии. Бывшие военные брюки на полурваном ремне. Давным-давно протертая голубая рубашка. Потрескавшиеся от сухости и холода губы судорожно что-то шептали.
Я зашел в рядом стоящее кафе в надежде купить бедолаге хотя бы пару пирожков. Но, покопавшись в карманах, понял, что моей мелочи для этого слишком мало. Хватило лишь на чай. Взяв пластиковый стаканчик с горячим чаем, я подошел к старику.
Брезгливость. В основном именно это, что первое испытывают люди при виде такого персонажа. Нам кажется, будто это и не человек вовсе, а какая-то субстанция. Зловонная, грязная и содержащая в себе тысячи болезней. Наверное, именно поэтому люди и не стараются помочь бездомным. Не скрою, это же ощущение испытал и я. Но, почему-то сегодня мне не захотелось пройти мимо. Я взял за руку старика. Он вздрогнул, но перестал метаться из стороны в сторону. Застыл и повернул голову в мою сторону. Я вложил стакан с чаем ему в руку, второй рукой взял за локоть, и мы отошли к парапету. Старик почувствовал тепло в руке и спросил: «Что это? Вы кто?»
– Это чай, старик, не бойся, пей.
Ледяные глаза старика все так же пытались разглядеть меня.
Я опустил глаза и увидел, как что-то темное валяется в паре шагов от нас на земле. Подойдя ближе, я увидел, что это старая весенняя куртка. Видимо, старик уронил ее, потому и ходил, разводя руками, пытаясь ее как-то найти. Я поднял ее и повесил на плечи старику.
– Вы кто? - снова спросил дед.
Судя по голосу и манере разговора, я решил, что это не жалкий пропоица, сбивающий мелочь с прохожих на опохмел. Да и не обращаются эти алкаши к прохожим на «Вы».
- Я...
В моей голове закрутились варианты ответа... Кто я для него? Да и вообще, кто я? - Я просто, прохожий.
Старик глотнул чай из стаканчика и выдохнул пар, казалось из самой души. Я не знал, что сказать. Надо ли что-то говорить?
– Я не бомж... Сам заговорил старик... И не алкаш, как Вы могли подумать! У меня есть квартира. Однокомнатная. Сегодня мне приснился сон. Я видел Бога. И он позвал меня. Оказалось, это был вовсе не сон. Потому что, поднявшись с кровати, я все так же отчетливо слышал его голос. Я оделся и вышел из дома. Но... я практически ничего не вижу. И потому просто шел на голос. А потом... А, потом...
Старик, держа двумя руками стаканчик, сделал несколько глотков.
– А потом голос пропал! - продолжил он. И я понял, что потерялся. И не смогу сам вернуться домой. Голос старика стал меньше дрожать. Видимо, горячий чай немного согрел его.
– Когда-то у меня была семья. Жена, дочь. Я работал на двух работах. Иногда еще и шабашить удавалось. Все хотелось побольше заработать, чтобы дома было побольше всего. Сам же понимаешь, денег много никогда не бывает. А вот нехватает их всегда. Потом как-то незаметно дочка выросла. Закончила школу, институт... Бросила институт, вышла замуж. Я и им старался помочь. Жена моя... В общем, оказалось, надоело ей, что я постоянно на работах. Все ж вот этими руками приходилось зарабатывать. Больших денег не заработал, а здоровье свое загубил. Да и... домой без сил возвращаешься, даже поговорить некогда было. Мы отдалились. А потом она ушла. Дочь тоже перестала приходить. И я остался один. А когда ослеп, то и мир вокруг меня закрылся.
– Как же так-то? - спросил я. - Столько лет прожили, дочь...
– Столько лет... - перебил меня старик. Это вам, молодым, кажется, что у вас все всегда впереди. Времени много. Все еще успеете. А на самом деле жизнь — это миг. Я еще помню, как школу закончил. Вот, вроде бы только вчера это было. А сейчас... Пролетело все, я даже понять ничего не успел. Как и что в этой жизни устроено. Как будто и не жил вовсе, а только работал. Вот и заработал.
– Слушай, дед, может обратиться надо куда? Ну чтобы помогли тебе. Дом престарелых, например. Там и подлечат тебя и...
– Нет! – Снова, как отрезал старик. - Никому я не нужен. Это только нам самим кажется, что мы чего-то в жизни стоим. Стремимся к чему-то, думаем, что нас больше уважать или любить станут. Помочь всем пытаемся, чтобы если что, нам тоже в ответ помогли добрые люди. Только... у каждого - свои заботы. И никто нам в ответ не поможет. Вот и барахтаемся сами как можем. Каждый из нас - вроде как пылинка. И скольким бы я не помог в своей жизни, у самого-то ничего и нет.
– Хмм... только и выдохнул я.
– Мне очень неудобно тебя просить... Уже более тихим и смущенным голосом проговорил старик. - Но ты, не мог бы купить мне хлеба? В последнее время мне ничего так сильно не хочется, как хлеба.
– Ты извини меня, дед... Но у меня в кармане осталась только мелочь, но ее не хватит... Я полез в карман и рукой нащупал уже черствый кусок хлеба. - И вот еще... - Я вложил в ладонь стрику сухарь.
Дед поднес ладонь к носу и вдохнул. Так обычно вдыхают аромат цветов или запах любимого человека.
– Спасибо тебе, сынок! С еле заметной улыбкой сказал дед.

Я предложил старику проводить его до дома, но он отказался.

– Ты и так много для меня сделал. Оставь меня здесь. Не трать свое время. Иди...

– Ну, бывай старик — ответил я, встал и пошел.

Через несколько метров я обернулся. Старик уже смотрел в другую сторону. В одной руке он держал оставленный мною сухарь, а другой как будто кого-то подзывал. Но на улице не было никого, к кому мог бы так обратиться дед.
Я шел по улице. Уже и не помня, куда мне надо было идти и зачем. В голове заново проигрывалась вся эта история со стариком. Отдельные фразы из его рассказа повторялись многократно, как эхо.
«Старик и пёс»

- Хоть что-нибудь сделать еще на остаток сил!
Держа в руке полсухаря, слепой старик просил.
И голова вся в серебре и руки не унять
Последнее свое добро готов он променять.

С надеждой голову задрал в пустые облака
- Наверное не слышишь ты седого дурака?
Готов отдать за полцены все то, что я сберёг.
А ты взамен, мне просто дай немного больше срок.

А дождь хлыстал по волосам, рукам, пустым глазам
И мокрый ветер проходил сквозь кожу старика.
В морщинах забивался лед, в ладони будто гвоздь.
В карман полез он и достал оттуда крошек горсть.

Кто слеп, тот видит все, наверное, душой.
«Ну где же ты, иди сюда», махнул старик рукой.
И сквозь поток холодных капель, выдыхая пар,
В ногах у старика сел пес. И он был тоже стар.

Слизнув с руки остаток крошек, пес махнул хвостом.
Старик провел рукой по шерсти, вспомнил отчий дом.
Себя он вспомнил, когда был ребенком, тоже у него
Был пес. Они играли вместе, пес любил его.

Все в ярких красках, нет седин, нет страха, боли нет.
Играет с мальчиком собака, юность вспомнил дед.
«Все пролетело словно миг, я не успел моргнуть».
«Я был когда-то молодым!...» и кашель сдавил грудь.

«Я был когда-то молодым...» сказал старик и сел.
«На что потратил свои годы? Что для себя успел?
Что я оставил за собой, какой оставил след?
Что было больше у меня, хорошего, иль бед?»

Старик умолк, затих и дождь. Настала тишина.
Пес ткнулся в ногу старику, вернув его из сна.
«Все понял я...» сказал старик, тряхнул своей рукой.
«Я думал ты пришел ко мне... А ты пришел за мной».

Так, стало быть, пришел мой срок. Напрасно я просил?
Я думал, что лет на пяток, хватило б еще сил.
Или мала моя цена? так заберите всё!
Не много я скопил за жизнь, но все что есть — моё!

Старик сложил свои ладони, опустил лицо.
Подумал и сказал: «Наверное, ты прав в конце концов».
Что за нее цепляться, если столько лет,
Я время не ценил, и вот, его совсем и нет.

Он встал. На сколько было силы, воздуха вдохнул
«Пойдем, мой темный ангел-пес!». Махнул рукой. Шагнул.
«Пообещай мне только, что со мной ты будешь до конца!»
И две фигуры шли до горизонта — старика и пса.

А время не остановить. Нельзя закончить бег.
Никто не знает, сколько есть у нас - минута, или век.
Оставить след — вот что нам важно! Это! И ценить
Все, то что есть уже сейчас у нас. И жить. И просто жить.

4. «Цена»
Город как живой организм с целыми системами сообщающихся клеток. Какие-то «дружат» и объединяются, какие-то конфликтуют между собой. Здоровые клетки. Больные клетки. Клетки – спасатели. Клетки – уборщики. Наверное, на клеточном уровне тоже есть создаваемая клетками своя атмосфера, гудящая энергия. Свой шум. Как на огромном заводе. Все гудит, все работает. Но за пределами организма мы этого просто не слышим. Городской шум разнообразен и наполнен тысячами разных звуков. В которых, порой, не слышно даже своих мыслей. И временами надо просто покинуть этот организм, чтобы отдохнуть от всего этого разнообразия шумов.
Я давно не ездил на автобусе. Мне все меньше хочется находиться с незнакомыми людьми в маленьких закрытых пространствах. Но я решил выбраться за пределы города, а пешком это очень долгое дело. А значит придется потерпеть. В общем-то мне не важно направление. Надо просто выехать подальше и уйти в степь.
Дорога заняла около часа. Всегда в голове у меня есть «закладочка», что случиться может всякое и надо себя подстраховать. Как минимум, должна быть с собой вода, батончик «Сникерса», часы, зажигалка, наличные деньги и маленький нож. Ну и место для прогулки такое, чтобы можно было все-таки как-то добраться домой, даже пешком, если придется.
Степь еще не совсем высохла после недавнего дождя и встретила прекрасным свежим воздухом с запахом сырой земли и полыни. Вдалеке паслись лошади. Под ногами суетливо бегали муравьи и жуки. Эдакий микрогород с высоты птичьего полета.
Мы настолько привыкли к своим делам и обязанностям, что, стали как роботы. Двигаться строго в определенном направлении по определенным путям и маршрутам. И никаких отклонений. Как это, идти просто, без направления? Нет-нет! Строго из точки А в точку Б, потому что надо! И оказавшись в степи я стал искать дорогу! Вот ведь бред. Пространство открыто. Иди куда хочешь. Впереди виднелся один из холмов. Вот я и решил, заберусь на него, и посмотрю с высокой точки на окружающие просторы.
Вам никогда не хотелось покричать? Вот прям вдоволь, до першения в глотке? Повыть, поорать? В городе это вряд ли удастся. Клеточки этого огромного организма сразу определят вас как инородное тело и отправят клетки-спасатели для возвращения вас в нормальное состояние или изоляцию. А в степи – запросто! Но внутренние рамки сразу не дают этого сделать. По крайней мере мне сначала удалось выдавить из себя слабенькое «Эй!». Потом чуть громче… А дальше я уже наорался от души! Надо взять эту терапию себе на заметочку и практиковать такую крико-терапию хотя бы раз в неделю. Или месяц. Реально, помогает!
Обратно я возвращался на небольшом микроавтобусе. Уставший, но счастливый. Голос подсел, приобретя оттенок певца-шансонье, что, на мой взгляд придало всему моему существу налет легкой брутальности. Но поездка продлилась не долго. Микроавтобус забарахлил и нам пришлось сделать вынужденную остановку в одном поселке. Все вывалили на улицу, в надежде, что этот форс-мажор не надолго. Благо, прямо на остановке стоял маленький магазинчик. Я вышел, купил газированный напиток в бутылке, потому как всю воду израсходовал в степи. Как же орать и не смачивать горло? Глотнул холодненького напитка, который приятно пощипывая на языке, отозвался ломотой во лбу. Странная зависимость, но такое бывает. Закурил. Справа от меня послышался хрипатый голос. На секунду я подумал, что поорать в степь ездил не один я, видимо.
- Братишка! – Снова прохрипел голос.
Я повернулся и увидел сидящего на известняковом кирпиче человека. В хорошей, но потрепанной одежде. Правый рукав куртки был заправлен в карман, показывая своим очертанием, что у человека отсутствует рука по локоть.
- Будь добр, угости сигаретой? – обратился человек.
Я протянул сигарету.
- И прикурить можно? А то у меня вот, видишь!
Мужчина затянулся, выдохнул облако дыма и как-то грустно спросил:
- Ты из города?
- Из города! – ответил я и кивнул головой.
- И как там? – продолжил он.
- Суетно и шумно!
- Я небыл там больше месяца.
- Хорошо отдохнул от города значит! С улыбкой решил «подколоть» его я.
- Отдохнул! – повторил он. Никогда в жизни я так не «отдыхал»! С ухмылкой промурчал человек.

Когда-то, даже еще не очень давно, мужчина средних лет был бизнесменом. Начинал с малого. Потихоньку набирая обороты. Сначала более обеспеченные друзья помогли ему средствами и связями построить свое дело. И вскоре дело пошло так хорошо, что он почти перестал отличаться, по его мнению, от друзей-партнеров. Открылись двери в те же заведения и круги общения, что и у них. Бизнес стал расширяться, открылись новые точки. Доверие в таких делах многого стоит. И человек честно делился выручкой с компаньонами.
Деньги дают человеку больше возможностей. Но и они же заставляют хотеть большего. Обычное пиво по вечерам сменилось дорогими спиртными напитками. Старый «Опель» сменился на дорогой «Мерин». В жизнь вошли бренды и марки, баксы и евро. Так сильно нравившаяся девушка-соседка превратилась в серую простушку, по сравнению с новыми женщинами в облегающих платьях, обильно политыми дорогим парфюмом. Они более доступны, за ними не обязательно ухаживать. Им не нужны романтика и нежность. Им нужны дорогие побрякушки. Их можно купить и с ними можно делать все, что захочешь. «Красота требует жертв» - в его понимании, это жертвовать своими деньгами ради красивой жизни и красивых женщин.
Скоро простых земных удовольствий тоже показалось мало и к ним прибавились удовольствия, уносящие за пределы реального мира.
Деньги – это лестница вверх. И чем выше ты поднимаешься – тем ты заметнее. И тем больше желающих разделить твое благополучие. Дорогие подарки сидящим в «кожаных креслах» - помогают тебе держать свой статус в глазах окружения. Отчисления в карман «блюдящих порядок» прикрывают твою «золотую задницу». Связей становилось все больше, а денег почему-то меньше. Восполнить утечку показалось возможным, когда друзья-партнеры особо не стали считать, какой кусок пирога от общего дела им достается. Всем всего достаточно. А значит этот кусок можно понемногу уменьшать.
Однажды, отмечая очередную удачную сделку со старым другом в сауне на курорте заморской страны, удачливый предприниматель подарил другу очень дорогие швейцарские часы. Безмерно угощал дорогим алкоголем и девушками. А вернувшись домой, друг странным образом подарил человеку одну из своих квартир в престижном районе города. Но сам так и не понял, как это произошло. Хотя официально оформленные документы доказывали, что все честно и по закону.
- Я даже двухкомнатную квартиру забрал у одного алкаша за ящик водки! Прикинь?! – с усмешкой хвалился бывший счастливчик по жизни. – Она мне, как бы и на хрен не нужна была, но перед друзьями такой финт красивый получился! – Немного улетев в свои воспоминания, бравировал однорукий.
- Купить можно все и всех! Поверь мне! Главное найти подходящую цену! У всего в этом мире есть своя цена! На этих выражениях его лицо приняло какой-то пафосный вид, а голос стал звучать как оргАн в итальянской базилике.

У всего в этой жизни есть определенный пик. Не бывает непрерывного развития. В определенной точке наступает спад. Друзья-бизнесмены все-таки обнаружили, что их «кидают». «Нужные связи» захотели бОльших подарков. Стали появляться заявления с обвинениями. А до «золотой задницы», все таки, стали долетать волшебные пинки.
Однажды, после очередного «фестиваля» в дорогущем клубе, друзья предложили человеку прокатиться на новеньком внедорожнике, купленном буквально вчера. Покатушки по городу на больших скоростях, текила из горла и брызги шампанского под визги красивых молодых девушек вдруг закончились где-то на улице. В полной темноте. Шутки друзей перешли в едкие «подколки» и вопросы. А дружеские шлепки по плечу – в совсем не дружеские по лицу. Тошнота от алкоголя и накатывающего понимания безысходности. В голове мелькнуло осознание, что он давно небыл в таком положении, когда приходится смотреть на людей снизу-вверх. Физическое положение. А дальше свет потух. И только эхом долетали обрывки, фразы: «Неделя тебе срок! А если не вернешь…» и тишина. Тело обмякло и как будто погрузилось на мягкую перину. Вдруг все стало невесомо и неважно. Дыхание замедлялось и появилось ощущение полета в темноте и тишине.

- Когда я очнулся, было уже светло и холодно. Все болело. Кругом кровь. Я сначала даже не подумал, что это моя кровь. Я даже не подумал, что у меня может быть столько крови. – уже совсем другим тоном продолжил свой рассказ некогда счастливый бизнесмен. – Можно мне еще сигарету?
Я протянул ему сигарету, и она задрожала в его пальцах. Сухие губы жадно втянули дым.
- В общем, очнулся я где-то далеко за городом, на какой-то свалке. Бошка болит. Во рту пустыня. Не знаю где я и куда мне идти. Увидел электрические столбы с кабелями и решил, там должна быть дорога. Двинулся хромая в том направлении. Пройдя немного, увидел собаку. Она сначала не решалась подойти. Но потом понемногу стала приближаться. Я подумал, что это обычная дворняжка. Но когда она подошла ближе, то стала рычать на меня. Потом лаять. Я взял камень и кинул в нее. Собака заскулила и убежала. Только ее мне еще не хватало. Пока шел к дороге, все думал, в какую жопу я попал и как мне теперь из нее выбираться. К друзьям обращаться – не вариант. Потому что, видимо, нет у меня больше друзей. Из этих размышлений меня выдернул доносящийся лай. Увидев неподалеку поднимающуюся пыль, я понял, что собака там не одна.
Мужчина докурил сигарету до фильтра и сильно смял ее о землю.
- Они окружили меня. Не знаю сколько их было точно. Около десяти, наверное. Сначала все лаяли и рычали. Внезапно я ощутил сильную сдавливающую боль в области голени. Упал, пытался отбиться. Но понял, что это бесполезно. В итоге свернулся как эмбрион и все же пытался отталкивать этих гадов рукой. Через какое-то время я уже перестал ощущать укусы. А рука стала мокрой. И я снова отключился.
Очнулся мужчина в поселковой больнице. Его нашли пастухи, искавшие своих лошадей в степи.
- Проснулся от того, что почувствовал, как ломит пальцы на руке. Ну, думаю, покусали, понятно почему болят. Огляделся, лежу в какой-то комнате. Капельница, рядом еще люди на койках. Одновременно стало жутко от непонимания, где нахожусь и спокойно, от того что все закончилось. Голова и шея сильно болели. Но я все же повернул голову, чтобы посмотреть на пальцы. А оказалось, что их нет. Нет пальцев по самый локоть! – с какой-то кривой ухмылкой прошипел человек. Документов при мне не оказалось. А потому, приходивший участковый не смог заявить обо мне. Я же, сказал, что не помню кто я. И скорее всего меня найти пока не могут.
- И что теперь будешь делать? – поинтересовался я.
- Не знаю! – выдохнул он.
Водитель микроавтобуса повернул ключ зажигания. Машина застрекотала и, выплюнув дым из выхлопной трубы, затарахтела. Можем ехать.
- Радуйся, что остался жив! – сказал я все так же сидевшему на кирпиче мужчине.
- Разве это жизнь теперь? Ответил он, приподняв культю.
- Ты же сказал, что все имеет свою цену? Вот и считай, что это твоя цена. Ты отдал собакам свою руку, чтобы остаться жить дальше! – ответил я.

Он посмотрел на меня прищуренными глазами, что-то хотел сказать, но промолчал.

Вечерний город мне показался каким-то уставшим. Люди спешили по домам, воздух наполнен копотью от машин. Я почти сразу уснул на своем затертом до дыр диване. А во сне увидел все, что рассказал мне человек без руки. И где-то далеко-далеко, как звук оргАна в итальянской базилике, слышалось: «Запомни! Все в этом мире имеет свою цену!»

5. «Долг»
Иногда в моей голове всплывают воспоминания из далекого детства. Память – на самом деле, не надежный друг. Какая-то часть из наших воспоминаний, на самом деле, не совсем память. Мозг достраивает или дорисовывает фрагменты из прошлого. Потому, бывает так, что несколько людей, побывавших когда-то в одной ситуации – вспоминают ее по-разному. А какие-то обрывки и вовсе, старается закрыть в дальний ящик и больше к нему не притрагиваться. И скорее всего, это даже к лучшему.
Мама отводила меня в детский сад, давала мне конфету. Я никогда сразу ее не съедал. Мне казалось, что конфета – эта некая связь меня с мамой, пока я ее не вижу. А когда я все же доставал конфету, мне никогда не хотелось ею делиться. Ведь, как можно поделиться частью мамы? И фантик не выкидывал сразу, а только когда возвращался домой.
А еще помню, как мама одного приятеля, носилась с ним как курица с яйцом. Оберегала от всего, ничего ему не запрещала, когда мои родители не пускали меня на море, рассказывая страшные истории, как какой-то мальчик не послушал маму, пошел на море и утонул. Тогда мне казалось, что меня воспитывают слишком строго. Того нельзя, этого нельзя… Я знаю, что, повзрослев, тот мой «приятель», набухавшись, не единожды оскорблял свою маму. И говорят, даже поднимал на нее руку.

Вся неделя была какая-то напряженная. Работа отнимала много времени и энергии. Интересно, не-орущие начальники бывают? На этой неделе я прям снова ощутил себя ребенком. Меня отчитывали, наставляли на путь истинный, обещали лишить премии… Разве что тапком не шлепали и в угол не ставили. Я должен быть собраннее, я должен проявлять инициативу, я должен оставаться работать в обеденное время, я должен сдать проект вчера, хотя до крайнего срока еще осталось четыре дня. Но! Сегодня пятница, я таки сдал этот проект. Зарплата, премия! Получите – распишитесь! Выдохнули.
После нескольких бокалов пива в баре мой друг заприметил полупьяную мадам с пышными формами и решил к ней подкатить.
- Ты только не уходи! Я сейчас быстро с ней познакомлюсь и вернусь! Вдруг – она моя судьба? – жестикулируя как дирижер, мой дружище удалился.
Я медленно попиваю пиво, покручивая прозрачную пепельницу на столе.
- Извините! – послышался женский голос.

Поднимаю глаза. Передо мной женщина, лет 50. С приятными чертами лица, но уставшими глазами.
- Все столики заняты. За баром мест тоже нет. А вы сидите один.
Ну началось, подумал я. Столько мужиков в баре, а этой бабочке захотелось прилететь именно к моему огоньку. Да и.. Не в моем вкусе она, в общем. Чего не сидится старушке дома, перед телевизором?
- Я вообще-то с другом! – как бы оправдываясь, начал я ее вежливо отшивать.
- Видимо ваш друг предпочел общество воон той девушки. – ответила она, показывая пальцем куда-то вглубь заведения. – Молодой человек, я не пытаюсь вас соблазнить. Просто мне хочется побыть среди людей.
- Ну, ладно. Присаживайтесь, пожалуйста. – нехотя согласился я.
Сижу и думаю. Как-то странно, почему в баре, а не на лавочке с соседками или с подругами на набережной? Или… ну где еще встречаются дамы ее круга в поисках общества?
- Давно я не была в таких заведениях! – Как будто прочитав мои мысли начала разговор она. – Все не до этого было.
- Что мешало? – сделав вид, что мне это интересно, зачем-то спросил я.
Она ненадолго замерла, уставившись глазами в какую-то точку на столе. И мне показалось, что в ее глазах отражается движущаяся кинопленка. Как в старых кинотеатрах.
- Вы знаете… Моего папы не стало, когда мне было шесть лет. Сердце. - Начала женщина, но как будто захотела заплакать. Она поднесла бокал с пивом, взяв его двумя руками, к губам. Как-то неуклюже, коряво даже. Не так, как это делают завсегдатаи баров. Словно, она это делает впервые. Сделав несколько глотков, так же неуклюже поставила его на стол, коротко вздохнула и продолжила: «Брат ушел в армию. Нашел хорошую девушку в городе, где служил. И остался там. У них замечательная семья. Двое детей. Сейчас уже внуки подрастают. Он не часто нам звонил, пару-тройку раз приезжали всей семьей. Я же все время была с мамой. С детства мама старалась контролировать каждый мой шаг. С кем мне дружить, с кем не дружить… Как должна одеваться и как должна себя вести порядочная девочка. Как я должна быть благодарна ей за то, что она дала мне жизнь. Окончив школу, я хотела стать стюардессой…» - она опустила глаза и засмеялась… «Знаю, глядя на меня, это кажется глупым и смешным. Но мне всегда нравились небо, самолеты.»
Ее смех и слова как-то зацепили меня, и я улыбнулся ей в ответ.
- Мама говорила: «Какая стюардесса? Ты посмотри на них, все тощие как кильки. А ты? Да и, как я буду без тебя, когда ты будешь в своих полетах?». А мне хотелось летать, хотелось путешествовать. В общем, мамина подруга работала в медицинском колледже. Меня туда и впихнули. Мол, медики всегда нужны. Я заболею – будешь мне уколы и капельницы ставить. А то сейчас болеть - дорогое удовольствие.
- Ну, быть врачом тоже здорово – поддержал ее я.
- После колледжа я хотела поступать дальше, в институт медицинский. Готовилась, подала документы. Думала уеду в другой город, посмотрю, как там люди живут. Но мама вдруг заболела. Давление. Стала жаловаться на плохое самочувствие. И сказала: «Зачем тебе, дочь, становиться большим врачом? Медсестры тоже нужны. Устроишься здесь в больницу или на «Скорую», и я у тебя хоть буду под присмотром. И практиковаться можешь на мне. А то вот, помру, не дай бог. И найдут меня соседи, когда завоняю, разложившуюся, а ты и знать не будешь что с мамочкой! Потом будешь плакать, что оставила меня тут одну.» И я осталась. Устроилась санитаркой в больницу. Медсестер им хватало там.
Мне показалось, что в зале стало тише. Видимо, рассказ женщины так увлек меня. Официант принес два бокала пива и поставил на стол.
- Я не заказывала! - неловко обратилась она к официанту.
- Ничего страшного. Могу я вас угостить? – обратился я к своей собеседнице. Мне очень хотелось ее выслушать. И, по-моему, именно этого она от меня и хотела.
Женщина немного смутилась. Сделала глоток, все также неумело поднеся бокал ко рту.
- Маме стало намного лучше. А я уже на автомате, дом-работа. Никуда не выходила. Ни с кем не встречалась. Все некогда было. Да и не хотелось маму расстраивать. Я, бывало, задержусь на работе, она потом причитает, мол: «Вот, ты задерживаешься, а я уже не знаю куда себя деть. Все думаю, где ты, не случилось ли чего. Вот, опять давление поднялось.» А потом она как-то все начала меня подталкивать: «Замуж тебе пора. Другие вон уже детей нарожали. А ты все ждешь чего-то. Будет муж, дети, нам все же полегче будет! Хоть помощь! Мужские руки в семье нужны.» Вышла я замуж за сына маминой подруги. Мы с ним с детства были знакомы, дружили. Родился у нас сын. Сначала все хорошо было. А потом муж все чаще стал говорить о том, что надо отдельно жить. Оказалось, она ему одно говорила, мне – другое. Мне все рассказывала, как мужика надо держать в своих руках. Чтобы особо хвост свой не распускал. Зачем? Мы и так дружно жили. Никто никого не обижал.
- М-да уж! Вырвалось у меня. И образ ее мамы стал мне как-то несимпатичен.
- Муж ушел. Не выдержал. Да, я его понимаю. Сама уже много раз хотела от нее уйти. Но было жалко. Она одна, как же я, такая дочь, могу ее оставить?
- А нельзя было уйти, но навещать ее почаще? – Как бы предложил вариант ей я.
- Пробовала. Но через пару дней начинались звонки от соседей. Мать, мол, лежит, говорит: «позвоните ей, пусть придет, хоть на мать посмотрит в последний раз.» И я возвращалась.
- А ваш сын? – поинтересовался я.
- Сын вырос. Тоже, рядом со мной. Там поможет, здесь поможет. Пока я на смене в больнице – он с бабушкой сидел. Ни друзей, ни подруг толком. Потом окончил школу и поставил перед фактом. Я поступил в институт. Уезжаю в другой город с друзьями. И уехал. Звонил потом, сказал у меня все хорошо. Живем с ребятами на квартире. Приезжал на каникулы летом.
- Молодец, какой парень! – искренне порадовался я за сына собеседницы.
Она как-то тяжко вздохнула и сильно зажмурила глаза. Так обычно делают, когда «сердце заколет».
- А потом, как-то днем, позвонил незнакомый номер. А в трубке мужской голос сказал: «Ваш сын погиб. Вы должны приехать на опознание!» Оказалось, он связался с какой-то компанией. Я думала он учится. А они с друзьями развлекались по-полной. Клубы, пьянки. Вырвались парни на свободу. Без родительского контроля. Ехали компанией на машине друга, пьяные. И перевернулись. Все пятеро… там..
Женщина закрыла лицо руками. Но смогла сдержаться, не заплакать.
- Давайте, может закроем эту тему? А то… - начал, было я…
- Нет, нет. Все нормально. Мне просто надо выговориться. Простите меня, что я навязалась вам… Просто мне больше не с кем поговорить. А мне это очень нужно. – перебила она меня. Вы знаете, у меня сейчас как будто новая жизнь началась. Сегодня маме девять дней. А я, плохая, видимо, дочь. Даже не горюю. Я не знаю почему. Но, во мне как будто высохло все. Ни грусти, ни печали. Ни-че-го! Это страшно, наверное, но мне, наоборот, вдруг стало легко. Я впервые чувствую себя свободной. Вот, даже сюда пришла, дура! – Она как-то смущенно улыбнулась и подняла влажные глаза куда-то влево-вверх. – Простите, молодой человек! – извинялась женщина с тяжелой историей, положив свою теплую ладонь на мою руку.
- Все хорошо! Ответил я и положил свою ладонь на ее.
- Вы знаете… продолжила она… Я грешным делом, подумала даже татуировку себе сделать на руке! Вот здесь, на запястье. Чтобы никогда не забывать. Она снова улыбнулась и опустила глаза.
Мы еще долгое время общались с моей новой знакомой в этот вечер. Но уже на другие темы. А потом я отлучился. Пиво имеет одно нехорошее свойство. А когда я вернулся, за моим столом уже никого не было. На столе лежала барная салфетка, на которой красивым подчерком было написано: «Спасибо!»

Я долго не мог уснуть. В голове крутились картинки из рассказа той женщины. Как так? Всю жизнь не жить для себя, чувствуя себя должной? И за что? Человек без своей жизни, который обрел какую-то свободу, только потеряв все.

6. «Вера»
Однажды, один мой сотрудник-неофит спросил меня: «К какой религии ты относишься?»
- Ни к какой! – ответил я.
- Почему? Каждый человек с возрастом должен прийти к богу! – Настаивал он каким-то покровительским тоном, как будто знает, как лучше для меня, лучше, чем я.
Меня всегда бесили всякие «Ты должен!»
- Ты в инопланетян веришь? – спросил его я.
- Нет, конечно!
- А почему? – решил добить его я.
- Ну я их лично не видел, потому и не верю! – деловито отбивался коллега-неофит.
- А бога ты видел? – мой последний вопрос прозвучал как щелчок плетки.
Лицо коллеги напряглось, губы сжались. Но ответить было нечего.
Просто я считаю, что, если ты веришь во что-то или в кого-то – не надо это навязывать. Если человеку надо – он сам придет к этому.
Когда-то я, на самом деле, блуждал в поисках разных течений. Но, в самый нужный момент мне на глаза попалось интервью Рэя Чарльза одному журналу. Там он ответил так: „В бога я верю твердо, но дальше этого не иду. Я не принадлежу ни к какой конфессии. Я не католик, не протестант, не баптист, не методист, не иудей и не мусульманин — никто. И, по-моему, Бога это вполне устраивает.“
На этом все мои изыскания закончились.

Пасха. Весь православный люд нашего города заранее готовится к этому празднику. Пекутся куличи и пироги, в разные цвета красятся яйца. С каждым годом и в этом деле идет прогресс. Раньше красили просто луковой шелухой, а теперь и в разные цвета и с разной росписью. И с наклейками и, в скором времени, наверное, появятся пасхальные яйца с лазерной гравировкой. Куличи, кстати, я с детства как-то не люблю. А вот, яйца крашенные, всегда казались вкуснее! А чего стоят яичные бои! В общем светлый праздник!
Так получилось, что в этот день мой путь пролегал через городскую церковь. В голове отчетливо звучит одноименная празднику песня группы «Сектор газа». Над головой голуби, сбившись в оголтелую стаю, слетают с куполов под колокольный звон и мстят за это прохожим. Народу – море! Со всех сторон то и слышны обязательные фразы в этот день. Пароль-ответ. И попробуй забыть про тройной поцелуй после ответа! Возмущению не будет предела!
Я так сильно хотел миновать все это столпотворение, что не заметил, как по дороге катилась машина, выезжавшая с территории кладбища. Еще мгновение и я бы точно оказался под колесами этого автомобиля. Но, вдруг почувствовал, как какая-то сила протащила меня вперед, и я лишь по касательной ударился ногой о бампер машины. Толпа обернулась на происходящее и через несколько секунд продолжила свои праздничные дела, вроде даже и не придав значения инциденту. Я приподнялся с земли и увидел руку, которая помогла мне встать. Нога болит. И опереться на нее я пока точно не могу.
- Ты что, ослеп что ли, парень? – Вдруг спросил меня мужчина невысокого роста в светлом плаще.
- Да, что-то протупил я. Задумался! – ответил я, пытаясь продумать свой маршрут до скамейки. Надо было посмотреть, что с ногой.
- Давай я тебе помогу! – продолжил мой спаситель. Это он в последний момент ухватил меня за плечо и оттащил от автомобиля.
- Благодарю, ответил я. Обперся на плечо мужчины, и мы вместе дошли до скамейки. Присели. Нога сильно ныла. Но, судя по всему, кость была цела. Отделался ушибом.
- Как говорится, Слава богу, вы меня спасли! – попытался как-то я благодарить мужчину.
- Ага, богу! – заулыбался он.
- Ну как тут не поверишь, раз в такой день и такое спасение? – в этот момент я сам себе показался каким-то фанатиком.
- В себя надо верить, парень! – Четко выговорил мужчина и так по-отечески постучал по моему плечу.
- Вы туда не идете? Спросил я спасителя, кивнув головой в сторону церкви?
- Нет! – быстро ответил он. – И уже давно. Перестало быть необходимым!

В средних классах школы, когда девчонки уже экспериментируют с макияжем, а пацаны с сигаретами в школьном туалете, один мальчик существенно выделялся на фоне одноклассников. Он не бегал по школьным коридорам, не писал записки с признаниями в симпатии одноклассницам. И отношение сверстников было к нему неоднозначным. Для одних он просто казался жалким. Другие не упускали возможности позадирать его. Обзывательства и подзатыльники в его жизни были ежедневным школьным ритуалом. Но он как будто психологически закрылся от всего этого и не реагировал.
Еще в раннем детстве бабушка привела его к «духовному». Водила его в храмы, учила быть смиренным и терпеливым. Довольствовался он всегда малым. Ходил в школу всегда в одной и той же одежде. Но при этом, одежда всегда была чистой и опрятной. Из увлечений, во внеурочное время у мальчика было чтение религиозной литературы и вырезание по дереву. Художественная резьба действительно давалась ему хорошо. Усидчивость и внимание к деталям позволяли сделать из кусочка ненужной деревяшки очень красивые статуэтки. Из одной коряги получился дракон, извивающийся, как настоящий. Из другой – медведь. А вот – ангел. Мальчик даже перышки на крыльях умудрился вырезать. Это какая тонкая работа! Практически все выходные он проводил дома за чтением и вырезанием. На улице сверстники тоже считали его убогим. И особо не хотели с ним дружить.
Окончив школу, парень устроился на работу в столярный цех. Поступить в ВУЗ не позволяло финансовое положение. Но и этой работе он был рад. Скромный домашний быт, походы в храм несколько раз в неделю, молитвы. Убранство церкви и атмосфера наполняли его какой-то чудотворной энергией. Там он молился за своих обидчиков и просил направить их на путь истинный. А выходя из храма чувствовал себя очищенным, как после душа.
Есть особи среди людей, которых как магнитом тянет к слабым. Но не с целью помочь им. Этим садистам доставляет удовольствие, как это сейчас модно называть – «буллить» своих жертв. Это они составляют гнилое зерно в школьных шайках, это из них некая часть идет в сферы, где может получить хоть небольшую власть над другими людьми с возможностью физического насилия, в том числе. Таких, часто, боятся и ненавидят одновременно. Но сделать с ними ничего не могут. Такие как раз и работали по соседству с нашим парнем. Парнишка не обладал сильным духом, внушительными мышцами и успехами в спорте. Всю жизнь бабушка внушала ему что быть агрессивным – это зло. И если тебя ударили по одной щеке – ты не должен гневаться. А должен подставить вторую. Человеколюбие – есть главная вещь в этом мире.
Молясь в храме за своих обидчиков, парень старался гнать из своей головы мысли и картинки других вариантов развития событий. Порой, он в своем мозгу прокручивал сюжеты, где обидчики получают по заслугам. С разбитыми носами и сломанными пальцами. Но боялся этих мыслей, как проявление дьявольского и молился все усерднее.
Помогла в этом и встреча с милой девушкой, которая так же приходила в храм. Она давно наблюдала за скромным и опрятным парнем. И вот решилась подойти и познакомиться. Вскоре у них уже завязались отношения, и они стали жить вместе. В оставшейся от бабушки в наследство квартирке с большим количеством икон в углу комнаты.
Девушка заканчивала свою работу раньше и практически каждый день заходила на работу за любимым. Они вместе отправлялись гулять, а потом домой.
Часто рядом со столярным цехом стояли трое парней плотного телосложения. Они работали в прилегающем к цеху здании, курили, иногда выпивали спиртное и не упускали возможности присвистнуть или разными словами прицепиться к девушке. А потом и к паре, когда те проходили мимо. Девушка старалась не обращать внимания на наглых и дерзких мужчин. А парень с каждым днем все сильнее пытался сдерживаться, вспоминая о смирении и человеколюбии. Считая, что это лишь испытание, которое он, обязательно должен пройти.
Как-то вечером, трое друзей выпивали и курили на улице. Они громко общались и смеялись. В это время мимо них в очередной раз проходила пара. Они, по обыкновению уже стали свистеть девушке и что-то выкрикивать в ее адрес на не понятном для нее языке.
Девушка сжала руку любимого и постаралась прибавить шаг. Но один из друзей-кутил обогнал пару, преградил им дорогу, и выпуская дым от сигарет в лицо девушки, стал хватать ее за руку. Парень попытался вступиться. Тогда почувствовал удар в плечо сзади. Еще один из здоровяков стал запускать свою руку за талию девушки, приобняв ее. Все это сопровождалось оскорблениями, и плевками. Девушка стала отталкивать наглецов и требовать убрать руки.
- Что ты можешь сделать, лошара? – обратился один из тех троих к парню.
Парень с трудом сдерживал свой гнев, сжал руки в кулак. Но руки как будто не слушались его. Следом посыпались подзатыльники, и в голове парня полетели воспоминания из школьного времени.
Один из незнакомцев уже настойчивее стал приставать к девушке. Она пыталась отбиться руками, просила оставить ее в покое, но это, скорее еще больше заводило пьяную компанию. В итоге и второй из троицы подключился к приставаниям. А третий ударил с размаху в челюсть остолбеневшему от страха парню. Тот упал.
Двое других уже прижали девушку к стене здания и стали тискать ее руками по всему телу. Девушка попыталась позвать на помощь. Ее парень встал на ноги и попытался подбежать к ней. Но снова был остановлен ударом в грудь. Вся эта компания, подогретая алкоголем и теперь гормонами, под улюлюкание друг-друга только оскорбляла и издевалась над парой. В итоге один из «храбрецов» ударил девушку с размаху по лицу. Она упала и почти потеряла сознание. Он сверху плюнул ей в лицо и добавил: «В следующий раз продолжим. Мы тебя «по-кругу» пустим. А твой лошара будет на это смотреть!». Затем они все трое накинулись на парня и стали бить его ногами.
Избитые, грязные и униженные, молодые люди вернулись домой. Они не помнили, как добрались до дома. И не хотели вспоминать то, что с ними произошло. Весь вечер ребята просто сидели молча. Каждый по-своему переживал это. Потом девушка долго сидела под горячим душем. Плакала и хотела «отмыться». А парень горел внутри от стыда, что не смог защитить любимую. После душа девушка вышла, села с ним рядом и положила голову ему на плечо. Так они и уснули.
Утром парень проснулся сидя на диване. Все тело болело. Голова раскалывалась на части. Он оглянулся. Но оказалось, что дома он один. Стал звонить любимой на мобильный телефон. Тишина. На работу сегодня он пойти не смог. Все болело и состояние не позволяло производить хоть какие-то действия. Весь день он ждал вестей от девушки, но ни звонков, ни сообщений. Вечером она так же не пришла к нему. А почти ночью прислала сообщение: «Не жди меня. Я вернулась к родителям. Прости».
Следующая неделя пролетела как один бесконечный день. Парень не выходил из дома. Почти не ел. Начинал молиться и бросал. Ему то было жаль себя, то он себя ненавидел. Ему было непонятно, почему он не может быть собой и почему кто-то может так легко издеваться над ним и его любимой. Почему тот, кого он так любит и кому молится – допускает подобное. Он стал снова молиться. Просить дать ему силы, смелости, наказать обидчиков (а не направить их на путь истинный). Он просил Его, чтобы любимая, все-таки, вернулась и они жили долго и счастливо. Он молился, просил и понимал, что его никто не слышит. А может и не должен слышать? А может и не кому его в общем-то слышать?
Коктейль из нервов, комплексов, обид, разочарования и голода. Парень лежит в горячей ванне. Взгляд в потолок. На бортике ванны распечатанное лезвие «Рапира». В голове рой мыслей. Как же долго мне приходилось терпеть. И как же легко и открыто я могу говорить, что я всех вас ненавижу! Я больше не боюсь никого. Мне наплевать на осуждения, неволю, на мою жизнь. Я больше не боюсь гнева бога. Эти слова особенно отразились в голове. С каким-то металлическим звоном. Слышишь? Я больше не боюсь Тебя!.... Я больше в тебя не верю!
Парень просто лежал в потихоньку остывающей воде, собирал все летающие мысли в одну логическую цепочку и уже был готов закончить все это одним движением тонкого металла. Но вдруг, в голове зажужжала одна навязчивая идея. Она как будто появилась сначала где-то вдалеке и с нарастающим шумом приближалась все ближе и ближе. И вот уже как шуруп все плотнее вкручивалась в голову: «Мне больше нечего терять. Я уже не хочу жить в этом гнилом мире. Почему бы, хотя бы не попробовать прожить один день так, как этого хочу только я? Без комплексов, без страхов? Всем козлам на зло! Всего один день! А потом можно и уйти!»
Утро казалось необычным. Небыло каких-то мыслей о праведности. Небыло ежеутренней молитвы с просьбой благословить этот день и помочь в деяниях. Было четкое осознание, что это, возможно последний день. И прожить его можно, как угодно. И делать что угодно.
Тело уже почти перестало болеть. В мышцах чувствовалось приятное нервное напряжение, как после хорошей тренировки в спортзале. А в голове странная пустота. Как будто из ящика высыпали все старые ржавые болты, гайки, гвозди и вытряхнули всю грязь и пыль.
На работе коллеги, некогда «подкалывавшие» странноватого парня – больше не улыбались в его сторону. Никто не хотел над ним шутить. Все чувствовали резкие перемены, но не могли их понять. И выглядели как бандерлоги, собравшиеся вокруг удава Каа из мультика про Маугли. И это придавало какой-то таинственности парню и резко его мотивировало.
Время окончания рабочего дня. Парень вышел из двери цеха и отправился домой по обычному маршруту. Неподалеку он увидел все ту же компанию шакалов. Но, если раньше ему хотелось скорее проскользнуть мимо них, то сегодня ему хотелось, чтобы они именно прицепились к нему. Он шел в их направлении, почти не моргая, глядя им в лица. Компания непривычно стояла молча, теребя сигареты в руках и не проявляла агрессии в его сторону. Скорее наоборот, они как-то сморщились при виде приближавшегося человека.
Парень поровнялся с ними и хотел уже пройти мимо, чувствуя, как какая-то сила и необыкновенная храбрость наполняет его. Но вдруг остановился рядом с одним из них. Повернулся и заговорил:
- Ну что, мрази? В голосе его зазвучали какие-то новые нотки. Голос стал намного ниже и пронзительнее.
- Ты страх потерял что ли? Доходяга? Где твоя телка? Веди лучше ее к нам, мы с ней поиграем! – Заговорил один из здоровяков и засмеялся. Остальные шакалы тоже залились смехом.
Иногда надо просто перешагнуть какой-то невидимый барьер. Иногда надо просто сделать одно движение и дальше сходит лавина, которую остановить уже невозможно.
Смех одного из ублюдков резко превратился в скулеж. А потом в истошный крик, почти фальцетом. Тонкая полоска металла вонзилась ему в пах легко, как будто проткнула кусок масла или желатина. Резкая боль сковала здоровяка и заставила упасть на землю, скрючившись в позу креветки.
Двое других сначала не поняли, что произошло. Резкое движение парня они не уловили. Один из них бросился к нему разводя руками в стороны. В надежде поймать его своими длинными здоровыми руками, несчастный подошел слишком близко и что-то острое вонзилось ему под нижнюю челюсть и пробило язык. Во рту появился отчетливый вкус железа, а язык стал быстро распухать. Следом он почувствовал удар в глаз, потом в грудь и задыхаясь рухнул на спину. Схватившись за свое горло, он стал кататься по земле и скулить от боли. Стало вдруг больно и обидно. Никто не ожидал такого поворота.
Третий, самый крупный, дерзкий и, по-видимому, главный в этой троице, понял, что что-то резко изменилось в их ролях. Не может же этот доходяга, над которым они издевались так долго, вдруг стать суперменом и так лихо справиться с его друзьями, которые, к тому же, намного крупнее и сильнее его.
До него быстро дошло, что пришла и его очередь. И, судя по тому, что он уже увидел, не так уж много шансов у него выйти победителем. Как будто дьявол вселился в этого «дохляка». Оставшийся в одиночестве здоровяк попытался быстро вернуться в свое помещение. Но дверь оказалась заперта. Он схватил кусок арматуры, стоявший рядом с дверью и начала суматошно размахивать ею.
- Давай, подходи! Давай! Стал истерично орать здоровячек.
Но ему в голову прилетел приличного размера камень. Из раны хлынула кровь и залила глаз. Он выронил арматуру, схватился за голову и стал верещать, издавая звуки, похожие на визжание свиньи, с прихрюкиванием. Парнишка подбежал и свалил его на спину. Стал наносить удары руками по морде, сидя на нем сверху. Он впервые воздавал должное обидчику по заслугам. Он впервые видел, как может сам наказать своего врага. И не мог остановиться. Некогда храбрый здоровяк плакал и молил о пощаде. Он просил прощение и обвинял своих друзей, алкоголь, свою глупость и клялся святыми, что больше никогда этого делать не будет.
Парень наслаждался всем процессом. Ему нравилось вершить суд. Ему нравилось видеть, как недавно издевавшийся над ним ублюдок захлебывается своими кровью и соплями, молит его о пощаде. Чувствуя свою силу теперь, хотелось как можно сильнее преподать урок этой мрази, вбив его наглую морду в землю. Но он понял, что на этом все может не закончиться. И за свои поступки придется отвечать. И в «справедливом» суде совсем не будут учитывать причины, побудившие хорошего парня наказать мерзавцев.
Здоровяк перестал причитать, почти отключился и был похож скорее на отбивную. Лицо напоминало непонятное месиво. Двое оставшихся ублюдков, так и не решились броситься на помощь своему главарю. И предпочли валяться и изображать жертв.
Парень поднялся с обездвиженного тела главаря. Подошел ко второму по очереди подбитому недругу. Тот стал перебирать ногами в надежде отползти на спине от спятившего доходяги. Выставил руки в перед и стал невнятно мычать что-то типа «Не убивай, брат!». Парнишка выдернул из его пробитой челюсти свой гейсмус и медленно, уже не оглядываясь побрел домой.



- Тогда я еще подумал, мы созданы по образу и подобию Его. А значит так же можем вершить суд над грешниками. Так ведь? - Глядя мне в глаза строго и четко произнес мужчина в светлом плаще.
- Видимо так! – ответил я.
От мужчины исходила какая-то чистая и неприрекаемая, железно-бетонная сила справедливости. Я увидел в нем героя, который никогда не обидит слабого, но и никогда не позволит обидеть себя. Он так же, как и в юности, не мог похвастаться большими мускулами или успехами в спорте. Но такого сильного духа я не встречал никогда.
Моя нога перестала болеть, более-менее, и я уже мог опираться на нее. Значит могу продолжить свой путь.
- Но, если больше нет необходимости ходить в храм и если больше не верите в Него? Что, тогда, делаете здесь сегодня? – спросил его я напоследок.
В этот момент из храма стали выходить люди. Видимо, закончилась служба внутри.
- Видишь вон того мужика? В белой кепке, с крашеной бородкой? – спросил меня мой спаситель, кивнув в сторону выходящих из ворот людей.
- Вижу! – ответил я.
Из ворот вышел полноватый мужчина лет 60 на вид. В белой кепке, белой накрахмаленной рубашке, серых льняных штанах и черных начищенных туфлях. Черная бородка действительно, как-то комично смотрелась на его щекастой физиономии.
- Он учит детей игре на пианино и рисованию. А во время занятий трогает их и склоняет… ну ты понял к чему. – губы моего нового знакомого сжались и на лице выразилась гримаса, которая появляется, когда человек видит что-то омерзительное.
Он поправил свой плащ, и я заметил во внутреннем кармане деревянные ручки инструментов. Как на стамесках или напильниках.
- Ты знаешь, иногда, мне все-таки кажется, что Он наблюдает за мной сверху! – мужчина улыбнулся и подмигнул мне. – Будь здоров! И верь только в себя! Всегда! – добавил он. Встал. И пошел за тем, кого ждал у храма.

7
Все мы приходим в этот мир ни с чем. У нас нет ни имени, ни каких-то пристрастий, привычек, «нужных связей». Все это мы приобретаем в течении жизни. Что-то нам вкладывают родители. Что-то диктует окружение, социум. Учителя, реклама, фильмы, которые мы смотрим. Мы пытаемся учиться на своих ошибках, но все больше совершаем их. Гонимся за какими-то вещами, ложными ценностями, модой. Пытаемся подражать и соответствовать. Обвешиваем себя символами статусов – брэнды, трэнды. Хотим достичь успешного успеха и казаться в глазах окружающих теми, кем не являемся на самом деле. Зачем? А вот над этим вопросом мы задумываемся как раз в последнюю очередь.
Вот если отбросить все, что вкладывалось в голову годами, со школьной скамьи, до того противного голоса с рекламы зубной пасты, которую видел сутра... всё это отбросить, что останется? Что есть моего личного? Не внушенного, не навеянного модой и окружающей средой.. Что останется? Если убрать все звания, названия, фамилию, имя, отчество?... Что останется?!!

Ранее утро дня без названия и числа. Я бегу по безымянной набережной. В наушниках звучит музыка. Я не помню название этой группы, но мне нравятся слова песни. По пути мне встречаются люди, имен которых я не знаю. У каждого своя история и свои пути-дороги. Навстречу идет симпатичная ухоженная женщина лет 50. Она улыбается и машет мне рукой. А на запястье ее я вижу татуировку. Надпись «Freedom». И кажется, она мне знакома.
Я выкинул свой затертый до дыр диван. Выкинул в мусорное ведро сигареты и пепельницу. И больше не задаю себе вопрос «Кто я?!»
Я – белый лист. И я могу быть просто собой.


«Белый лист»

Я – белый лист.
Я еще не запачкан тобой.
Не спеши поднимать свою кисть.
Дай еще мне побыть с чистотой.

Посмотри,
Как играет со мной чья-то тень
А не хочешь – так просто соври.
Для тебя я ведь только мишень.

Я – белый снег.
Или пепел, но все-таки бел
И, пока не оставил ты след,
Я б остаться таким и хотел.

Я узнал
Что бывает, играя с огнем.
Мне об этом вчера рассказал
Тот, кто небыл когда-то углем.

Ты реши,
Что должно получиться в конце.
Или что-то на мне напиши,
Нарисуй и повесь на стене.

Но не спеши.
Будь внимателен в этой игре.
Лучше пеплом остаться в печи,
Чем валяться в помойном ведре.