Триста верст от Москвы

Туман стелется над рекой,
Солнце катится за церквушку,
Тишина, вековой покой,
Почерневшая деревушка.
Под уздцы на закате дня,
В вечеру, по траве весенней,
С косогора поить коня,
Ведёт старый дед, поп Арсений.

Поп хмелён, всё бубнит под нос,
Толи молится, толи бранится,
Босиком в серебристый плёс,
Он заходит с конём, напиться.
Пьёт с ладони, склонясь головой,
А мне страх, что вот-вот из тени,
Стрела звякнет тугой тетивой,
И старик падёт в плёс, на колени.

Там где вязкий, тягучий мрак,
Вдруг привидится памятью предков,
Чёрный ворон и тёмный враг,
Убивающий хладно и метко.
Толи половец, толи монгол,
Толи так придорожная гнида,
И погост, и крестов частокол,
Да безмерная наша обида.

Лоб горячий в ладонь, в ладонь,
Что б унять пересуды, укоры,
Млечный путь, да костра огонь,
Да версты за три поезд скорый.
Серебром мягким корчится плёс,
Затихают тревожные тени,
Под уздцы на крутой откос,
В ночь уводит коня дед Арсений.

Всего триста вёрст от Москвы,
Путь длиной в вековые дали,
От острога, да от сумы,
За века мы не убежали.
Та же радость здесь, та же беда,
Поп Арсений здесь от Христа главный,
Та же светит с небес звезда,
Освещая, Храм Православный...