Новости

Кровная месть — это вовсе не бессмысленная резня, как многие себе представляют. Скорее, это такая суровая страховка от беспредела. Знаешь, что ответишь за злодеяние, — десять раз подумаешь, прежде чем на что-то пойти. Кавказ — дело тонкое, там свои законы. Кровная месть — это не только “око за око”, а еще и строгие правила. Уничтожать обидчика было вовсе не обязательно. Часто находили способ договориться по-хорошему, миром решить проблему.

Как бежали от кровной мести

Кровная месть у горцев в 19 веке — тема, которую затронули Шапи Казиев и Игорь Карпеев в своей книге. Они подчеркнули, что наказывали так только за самое страшное: убийство, изнасилование. За то, что горцы не прощали. Как только в селении узнавали о таком злодеянии, родственники подозреваемого быстро собирались и покидали аул. Иначе разъяренные родственники жертвы могли устроить самосуд, не совладав с горем и гневом.

В то же время, общество заботилось о тех, кто спасался от мести, укрывая “кровников”. Это считалось делом чести. В те времена беглецы находили приют в разных уголках Кавказа, где пережидали период вражды до тех пор, пока не наступало примирение. Зачастую эти люди оставались в приютивших их селениях навсегда. Некоторые же предпочитали не прибегать к мести, а держать семью виновного в постоянном напряжении. Родственники преступника годами были вынуждены жить в страхе, вдали от родного дома, лишенные права участвовать в жизни своей общины. Это можно сравнить с пожизненным “домашним арестом”, фактически выводящим семью из нормального социума.

Кого кровная месть не касалась

Кровная месть была далеко не для каждого. Женщин и детей она не касалась вовсе — горцы ни при каких обстоятельствах не допускали убийства представительниц прекрасного пола или ребенка. Если убийца был не в себе, то есть психически ненормален, его тоже оставляли в покое.

Валит Адуев, юрист, подробно изучил кровную месть у чеченцев и написал об этом статью. Он выяснил, что этот обычай был далеко не таким диким, как может показаться, и имел много ограничений. Он отмечал, что строго запрещалось убивать кровника внезапно, из-за угла, со спины, без предупреждения. Нельзя было поднимать руку на безоружного, связанного, больного, старика или несовершеннолетнего юношу. Кроме того, убийство было запрещено в месяц Рамазан, во время религиозных праздников, в людных местах. Нельзя было убивать человека во время сна, еды или молитвы. Таким образом, мужчина мог отомстить только равному себе противнику, способному дать отпор, в поединке, подальше от посторонних глаз.

Как клялись на Коране

Аза Саракаева, кандидат педагогических наук, в своей статье о кровной мести рассказывала о том, как подозреваемый мог доказать свою невиновность. Нужно было поклясться на Коране в присутствии уважаемых старейшин, которые становились гарантами его честности перед Богом. Саракаева отметила, что в чеченском языке есть понятие “кхера дуй” — ложная клятва. Она считалась грехом страшнее убийства. Часто родственники убитого, зная о вине клянущегося, принимали его клятву, полагая, что он сам себя наказал, совершив тяжкий грех.
Если же после клятвы обман раскрывался, от лжеца отворачивались все родственники и старейшины, которых он обманул перед Всевышним. Он становился изгоем.

Когда месть была обязательна

Если убийство произошло случайно, и виновный искренне раскаялся, родные могли его простить. Но если преступление было умышленным, из-за корысти, то месть становилась долгом. Считалось, что душа убитого не успокоится, пока не будет пролита кровь. Нельзя было прощать и оскорбление всего рода, например, изнасилование. Смыть такой позор можно было только кровью.
Врагом всего села мог стать вор, укравший что-то из мечети, или тот, кто разрушил мост, соединявший село с остальным миром. Убийство родителей, осквернение могил, кровосмешение, гомосексуализм — это был позор для всего рода. И даже близкие родственники должны были наказать виновного. Если жена сбегала от мужа, братья брошенного горца могли ополчиться на ее семью, ведь это роняло авторитет мужчины в глазах общества. Женщину, конечно, не трогали, но ее родным приходилось несладко. А за убийство женщины мстили смертью двух мужчин из семьи убийцы.

Кровная месть — это именно родственное дело. Только кровные родственники имели право мстить за убитого. Друзья, коллеги, соседи не могли этого сделать. Аза Саракаева рассказывала случай из 90-х: мужчина убил таксиста из-за денег. Но у убитого не было взрослых родственников, способных отомстить. Тогда друзья таксиста поймали убийцу и заставили его 12-летнего сына нажать на курок. Так свершилась месть.

Если бы убийцу наказал кто-то из друзей таксиста, начался бы новый виток мести, и счет жертв пошел бы на десятки. Часто жаждущие мести убивали не только виновного, но и его помощников, или даже просто свидетелей. В итоге, у пострадавших появлялись новые враги, гибли люди, и вражда между родами тянулась веками.

Как стороны мирились

У народов Кавказа, в Дагестане, Абхазии, Осетии и других местах, могли простить убийство, если оно было случайным или без отягчающих обстоятельств. Иногда сам убитый был виноват в конфликте. Все обстоятельства учитывались обеими сторонами.

Казиев и Карпеев писали, что старейшины всегда старались помирить враждующие семьи. Для этого собирались третейские суды, где рассматривали дела по законам как обычного права (адат), так и религиозного (шариат).
Судьи определяли, какую компенсацию должна заплатить семья преступника. Например, у осетин за умышленное убийство требовали 324 коровы. Таких денег не было ни у кого, поэтому часто платили кровью. Но если виноват был сумасшедший, компенсация была посильной для его семьи. Адуев отмечал, что у чеченцев брат убийцы платил выкуп родственникам убитого: родной — 10 коров, двоюродный — 9, троюродный — 8. Система выплат могла сделать один род должником другого надолго.

В Дагестане односельчане часто помогали собрать деньги на “выкуп крови”. Это считалось богоугодным делом. У всех народов Кавказа были свои традиции, но примирение враждующих семей всегда сводилось к одному: общему пиру, где глава пострадавшей семьи публично прощал убийцу, который искренне раскаялся.
У кумыков преступник звал родных жертвы на пир и лежал у порога своего дома с непокрытой головой. Он лежал, пока отец или брат убитого не говорил: “Встань, мы тебя прощаем”. Тогда родственники поднимали его на ноги. После пира простившие получали подарки: мужчинам — оружие, женщинам — ткани на платья. Старейшины и судья читали молитвы о примирении, и убийца становился братом для семьи, которая его простила.

У кюринцев преступник надевал папаху, саван и шашку. В таком виде старейшины вели его к дому пострадавших, откуда выходил родственник убитого. Он снимал с убийцы шашку, саван и папаху, гладил его по голове. Мусульманский священник читал молитву. Вражда считалась оконченной, и это отмечали за общим столом.

Источник: https://kulturologia.ru/blogs/110725/64683/