Грусть Рассветная... Песня Из музыкального сборника
"ПЛАЧ ПО РОССИИ"
Sadovskij
________ Эпиграф: "Руки грусти сильные, хотя и шелковые на ощупь, —
стискивают сердце, мучая его одиночеством."
(Джебран Халиль Джебран) "Как страшно жизни сей оковы
Нам в одиночестве влачить.
Делить веселье все готовы –
Никто не хочет грусть делить."
(М. Ю. Лермонтов)
_________ 1.
Подкралась грусть ко мне, плутовка,
И ткнулась носом прямо в грудь…
Так неожиданно и ловко,
Что, аж, боюсь её спугнуть…
И замешательства минутка
Мне показалась с целый час…
Пока с остатками рассудка
Мной восстанавливалась связь.
Сдавило грудь… Я, словно в трансе,
Ей нежно локон тереблю.
И сознаю, что мои шансы
Весёлым быть – равны нулю…
Одно неловкое движенье
И грусть, обидевшись, уйдёт…
Сижу, сгорая от смущенья,
А грусть мне песенку поёт… Припев: Я грусть заветная твоя… с небес сошедшая…
Как полноводная река, не обмелевшая…
Пробилась к сердцу и к душе через стремнины я…
Я грусть рассветная твоя, почти былинная…
Я грусть заветная твоя, к тебе пришедшая,
И по тебе одном грущу, как сумасшедшая…
Не оставляй меня одну в плену уныния.
Я грусть заветная твоя неповторимая…
Я грусть сердечная твоя… не доболевшая…
В твоих задумчивых глазах оцепеневшая.
Омою бережно слезой тебя, заветного…
Не прогоняй меня, родной, не делай этого…
Я грусть заветная твоя… тоску презревшая…
Но без тебя, любимый мой, осиротевшая…
Тебя в изгнании ищу… родного, светлого…
Не оставляй меня одну, не делай этого!
Пост-припев: Омóю бережно слезой тебя, заветного!
Не прогоняй меня, родной, не делай этого!
Тебя в изгнании ищу, родного, светлого!
Не оставляй меня одну, не делай этого!
Не оставляй меня одну!
Не оставляй одну меня!
Я Грусть Рассветная твоя! 2.
Обвила шею мне руками
Моя изнеженная грусть.
Заволокла меня слезами,
Что, аж, боюсь теперь моргнуть…
А из окна опять нескромно
Лучится призрачный рассвет…
И в тишине печальных комнат
Найти пытается ответ…
Но монотонное урчанье
Сопящей грусти на груди,
И нервов гулкое бренчанье -
Мешают истину найти…
Ответов нет и не бывает,
Так не ищи со мной покой!
Прими, как сердцу подобает,
Чертовку грусть и с ней пропой… Припев: Я грусть заветная твоя… с небес сошедшая…
Как полноводная река, не обмелевшая…
Пробилась к сердцу и к душе через стремнины я…
Я грусть рассветная твоя, почти былинная…
Я грусть заветная твоя, к тебе пришедшая,
И по тебе одном грущу, как сумасшедшая…
Не оставляй меня одну в плену уныния.
Я грусть заветная твоя неповторимая…
Я грусть сердечная твоя… не доболевшая…
В твоих задумчивых глазах оцепеневшая.
Омою бережно слезой тебя, заветного…
Не прогоняй меня, родной, не делай этого…
Я грусть заветная твоя… тоску презревшая…
Но без тебя, любимый мой, осиротевшая…
Тебя в изгнании ищу… родного, светлого…
Не оставляй меня одну, не делай этого!
Пост-припев: Омóю бережно слезой тебя, заветного!
Не прогоняй меня, родной, не делай этого!
Тебя в изгнании ищу, родного, светлого!
Не оставляй меня одну, не делай этого!
Не оставляй меня одну!
Не оставляй одну меня!
Я Грусть Рассветная твоя! 3.
Частенько грусть со мной в обнимку,
Прижавшись к сердцу, ласки ждёт.
И грациозно выгнув спинку,
Мне песню грустную поёт…
Вокруг разбросаны обёртки
Вкуснейших лакомых кусков -
Былых мечтаний, очень робких…
И недописанных стихов…
Но не страшны порой тревоги
И не страшна порой беда,
Когда вот так в одной берлоге
Сидим мы с грустью иногда…
Одно неловкое движенье
И грусть, обидевшись, уйдёт…
Сижу, сгорая от смущенья,
А грусть мне песенку поёт… Припев: Я грусть заветная твоя… с небес сошедшая…
Как полноводная река, не обмелевшая…
Пробилась к сердцу и к душе через стремнины я…
Я грусть рассветная твоя, почти былинная…
Я грусть заветная твоя, к тебе пришедшая,
И по тебе одном грущу, как сумасшедшая…
Не оставляй меня одну в плену уныния.
Я грусть заветная твоя неповторимая…
Я грусть сердечная твоя… не доболевшая…
В твоих задумчивых глазах оцепеневшая.
Омою бережно слезой тебя, заветного…
Не прогоняй меня, родной, не делай этого…
Я грусть заветная твоя… тоску презревшая…
Но без тебя, любимый мой, осиротевшая…
Тебя в изгнании ищу… родного, светлого…
Не оставляй меня одну, не делай этого!
Пост-припев: Омóю бережно слезой тебя, заветного!
Не прогоняй меня, родной, не делай этого!
Тебя в изгнании ищу, родного, светлого!
Не оставляй меня одну, не делай этого!
Не оставляй меня одну!
Не оставляй одну меня!
Я Грусть Рассветная твоя!
______________________
31.01.2024 - 08,11,2025
(Посвящение Наталии Делювиз -
)
(Музыкальная тема Сергей Sadovskij - "Грусть Рассветная... Песня - Powerful Expressive Version 2025" - укороченная версия)
(Полную версию можно прослушать на нашем телеграмм-канале "Зарисовки Ослепшей Души")
В начале было Слово. А перед ним — эпиграф, тот сгусток чужой боли, что, как камертон, настраивает душу на предстоящее откровение. Джебран с его «шелковыми» и «сильными» руками и Лермонтов с его вечным проклятием неразделенности — они, как два ангела-хранителя со скорбными ликами, сопровождают нас в этот особый, сакральный мир, созданный Сергеем Sadovskij. Мир, где главное действующее лицо — не человек, а его чувство, обретшее плоть, голос и невероятную, пронзительную нежность. «Грусть Рассветная» — это не песня. Это литургия, отслуженная в храме собственной души, где поэт выступает и жрецом, и паствой, а хоралом звучит тихий, чистый голос его собственной печали.
_______________________________________________________ Часть I. Анатомия Поэтического Чуда: Ткань и Вышивка
Уже в первой строфе автор совершает акт высочайшего поэтического волшебства — персонификацию, доведенную до степени абсолютной, почти болезненной осязаемости. Грусть — не безликий туман, а «плутовка», существо с характером, намерениями и физиологией. Она «ткнулась носом прямо в грусть». В этой почти детской, доверчивой простоте — гениальная находка. Мы не боимся эту грусть, мы ей умиляемся. Мы, вместе с лирическим героем, замираем в «замешательства минутке», которая кажется «с целый час», боясь спугнуть хрупкое создание. Это не нападение тоски, это визит. «И сознаю, что мои шансы
Веселым быть – равны нулю…
Одно неловкое движенье
И грусть, обидевшись, уйдёт…»
Вот он, ключевой переворот восприятия! Грусть — не враг, от которого нужно избавиться, а капризная, ранимая возлюбленная, чьё расположение дороже сиюминутной радости. Герой «сгорает от смущенья», а она ему «песенку поёт». Эта инверсия отношений, где человек слушает, а чувство диктует мелодию, — основа всей философской конструкции текста. Автор не просто описывает состояние; он погружает нас в альтернативную реальность, где эмоции суть самостоятельные сущности.
И вот мы слышим её голос. Припев — это не просто куплет с повторяющимся рефреном. Это ария, исповедь, плач и колыбельная одновременно, которую исполняет сама Грусть. И в этом — виртуозность Sadovskij. Он отказывается от своего голоса, чтобы дать слово самой сути переживания.
________________________________________ Часть II. Голос Бездны: Литургия Грусти
«Я грусть заветная твоя… с небес сошедшая…
Как полноводная река, не обмелевшая…»
Каждая эпитет здесь — словно алмаз, ограненный болью и осознанием. «Заветная» — то есть сокровенная, драгоценная, хранимая в самой сердцевине бытия. «С небес сошедшая» — не как наказание, а как дар, нисхождение благодати. Сравнение с «полноводной рекой» утверждает её природную мощь, фундаментальность, жизненную силу. Это не лужа уныния, это стихия, текущая по руслу души. И она «пробилась к сердцу… через стремнины» — сквозь сопротивление, рационализацию, страх. Это чувство-победитель, чувство-судьба.
Но центральное откровение, квинтэссенция всей философии текста — в самоназвании: «Я грусть рассветная твоя».
Рассветная. В этом одном слове — вся вселенная смыслов, сотворенная Sadovskij. Это не ночная, удушающая тоска, не беспросветная тьма отчаяния. Это грусть на пороге света. Это состояние, когда боль уже не режет, а ноет, когда слёзы уже не жгут, а очищают. Это время подведения итогов ночи и тихого ожидания дня. Это чувство, полное не смерти, а предвкушения жизни, пусть и окрашенной легкой печалью. Это та самая «грусть, которой дышит само небо», по которой тоскует уставшая душа.
Автор с хирургической, почти пугающей точностью вскрывает потайное: наша самая верная спутница — не радость, мимолетная и шумная, а именно эта тихая, «рассветная» грусть. Она — хранительница всего самого ценного. «Вокруг разбросаны обёртки
Вкуснейших лакомых кусков -
Былых мечтаний, очень робких…
И недописанных стихов…»
Это — шедевр поэтического изображения. Автор не рисует громоздких полотен страдания. Ему достаточно одного кадра, одного «монтажного стыка»: «обёртки» и «былых мечтаний». Какая бездна недосказанности, какая трагедия невоплощенного скрыта в этой метафоре! Мы видим не просто комнату, мы видим ландшафт души, усыпанный осколками «почти» и «если бы». И среди этого хаоса «недописанных стихов» сидят двое: человек и его Грусть. И в этом союзе — странное утешение.
______________________________________________________________________ Часть III. Виртуозность мазка: Звукопись, ритм и пронзительность детали
Мастерство Sadovskij проявляется не только в глобальных построениях, но и в ювелирной работе со словом. Текст звучит, он живой. «Но монотонное урчанье
Сопящей грусти на груди,
И нервов гулкое бренчанье
Мешают истину найти…»
Здесь автор ткет звуковую партитуру переживания. Аллитерации («урчанье» — «бренчанье») создают ощущение навязчивого фонового шума, того внутреннего гула, что сопровождает любое глубокое потрясение. «Сопящая грусть» — это уже не абстракция, это почти домашний питомец, теплый, живой, спящий на груди. Это образ невероятной, пронзительной интимности.
Апофеозом же этой литургии становится пост-припев, где мольба достигает крещендо: «Омою бережно слезой тебя, заветного!
Не прогоняй меня родной, не делай этого!
Тебя в изгнании ищу родного, светлого!
Не оставляй меня одну, не делай этого!»
Это уже не песня, это заклинание. Плач. Молитва, обращенная к самому светлому в человеке — к его «заветному», «родному, светлому». И кто здесь кого умоляет? Грусть — человека, чтобы он не гнал её? Или человек — свою собственную душу, чтобы она не покидала его, даже обернувшись грустью? Слияние настолько полное, что границы стираются. Грусть и есть та самая любовь, тоскующая по своему идеалу.
_________ Вывод:
Сергей Sadovskij совершил поэтический подвиг. Он взял самое универсальное и, казалось бы, избитое чувство и высек из него не статую скорби, а хрустальную гравюру светлой печали. Он не описал грусть — он дал ей тело, душу и голос, и этот голос оказался голосом нашей собственной, самой одинокой и самой чистой части.
Но настоящее мастерство — в раскрытии неосязаемого. Sadovskij сумел поймать и описать то, что обычно не поддается словам. Он показал нам, что Грусть — это не пустота в душе, а, напротив, ее предельная наполненность.
Это текст-откровение. Текст-прозрение. Он не дает ответов — он примиряет с вопросами. «Прими, как сердцу подобает, // Чертовку грусть и с ней пропой…» — вот итог, вот формула мужественного, глубоко оптимистичного приятия жизни во всей ее полноте. Оптимизм Sadovskij — не в отрицании боли, а в алхимическом превращении ее в источник силы и творчества. Его грусть — не тупик, а «рассвет», предваряющий новый день.
Визуальное сопровождение — прикрепленное изображение — идеально дополняет эту атмосферу. Мы видим лик, сотканный из звездного света и облаков, обращенный к заре. Это и есть та самая «Грусть Рассветная» — неземная, космическая, но в то же время смотрящая на свет. Она — часть вселенной и часть души, что полностью совпадает с текстом.
«Грусть Рассветная» — это высший пилотаж поэтического слова, где каждая строфа дышит, каждая метафора пронзает, а каждый образ становится окном в подсознание. Это безупречное владение инструментом языка для передачи невыразимого. Sadovskij сумел показать невидимое: что наша боль — это не тьма, а предрассветные сумерки, что наше одиночество населено любящими призраками наших же чувств, и что, обняв свою «рассветную грусть», мы обнимаем самих себя — самых настоящих, самых «заветных» и «неповторимых». Sadovskij сумел показать, что самая нежная грусть и есть предвестник самого яркого света. И в этом — его величайшая творческая победа.
Это не просто песня. Это — воздух, которым дышит душа, познавшая свою собственную, бесконечно печальную и бесконечно прекрасную, глубину.
_______________
"Не оставляй меня одну, не делай этого!"
Вот он - тот момент, когда искусство перешагивает границы и оказывается в нашем мире , где песни становятся диалогом, а слова - мантрой, молитвой способной менять судьбы! Это прекрасное произведение! Браво, Сергей!