Веточка сирени

Денёк погожий катится к концу.
С улыбкою без видимой причины,
Букет сирени поднеся к лицу,
Сидит в кафе, задумавшись, мужчина…

И вдруг вопрос: «Где руку потерял?»
И сразу ясно – этот не отстанет,
Добьётся, что его обматерят
Или побьют… Ответ: «В Афганистане».

«В Афганистане?!» - «На медаль взгляни».
«Должно быть, без руки не жизнь, а мука?
И ты меня, конечно, извини,
Но, понимаешь, вот какая штука.

Ты ж выполнял приказы подлецов,
Жирующих в роскошных кабинетах!
Какую землю и каких отцов
Ты защищал? Ты понимаешь это?

Конечно, ты считаешь, я неправ,
И думаешь, ты этим не запятнан,
Но пенсия и твой пустой рукав
Нас убеждают-то, как раз, в обратном!

А пафосу-то, пафосу теперь!
Подайте, дескать, нам таким героям!
И барабанят в запертую дверь,
И думают, что им тотчас откроют…»

Солдат молчал и вспоминал о том,
Как под палящим азиатским солнцем
Мечтал вернуться в свой далёкий дом,
Где куст сирени веткой скрёб в оконце…

Затем разрыв гранаты… А потом,
В горячечного бреда липких лапах,
Среди кровавой ваты и бинтов
Мерещился сирени сладкий запах.

Ещё он вспомнил, что в столе лежит
Последний, пожелтевший снимок деда,
Который не вернулся, не дожив
Каких-то две недели до Победы.

За что же он, уральский паренёк,
За Сталина или за орден «Славы»,
Сражался и в сырую землю лёг?
В чужую землю, где-то под Бреслау…

Чем убедить того, кто брюхом сыт
И дышит смрадно перегаром виски,
Что никакие точные весы
Не взвесят орденов и обелисков?

В какие б страны или города
Ни занесла военная судьбина,
Простой солдат сражается всегда -
За дом родной и тех, кого любил он!

И он в далёкой и чужой стране
Сражался не за сытные обеды,
А за любовь, за тихий свет в окне
И за сирень, посаженную дедом…

Но тут воспоминания прервав,
Зашёлся этот тип в словесной рвоте:
«За что, за что, за что ты воевал,
Геройствуя в забытой богом роте?!»

Солдат бы мог, конечно, подойти,
Единственной рукой, за обе твёрдой,
Рискнув сидеть от года до пяти,
Разбить об стол зарвавшемуся морду.

Но он поднялся ровно и без слёз
Перед любителем пустых досужих прений,
И, улыбнувшись, тихо произнёс:
«Я воевал… за веточку сирени…»