Пекинес на передержке

Знакомая попросила на время болезни присмотреть за собачкой.


Зачем я взял собаку? Не пойму.
Ну почему не отказался сразу?
Пришел конец покою моему,
Пришел конец и моему паласу.
Не хата, а роддом – повсюду шерсть!
И в день, и в ночь я в маске от ковида.
На три кило всего такая жесть,
Но я терплю, не подаю и вида.
Ведь мой бубнеж – лукавство только лишь,
(Однако может довести до стресса),
Но в холостяцкую вплетает тишь
Скулеж негромкий эта пекинесса.
Прильнет к лодыжке, ухом запрядет,
Сопливым носом спрячется в ладошку…
И снова память в прошлое плывет,
И вот уже слеза не понарошку.
И, сбросив с плеч лет эдак пятьдесят,
Вновь оказавшись на ночных прогонах,
В любовный плен Ее по–новой взят,
Опять в бегах, в растратах и уронах.
То расставанье – памяти вещдок –
Хранимый до сих пор правдивой ложью,
Бывает, той разлуки холодок
Нет-нет, да и проймет собачьей дрожью.
Всегда, когда теряется свой путь,
И будущее снова под вопросом,
К чужой лодыжке хочется прильнуть
И ненароком засопливеть носом.

Да, прошлое не учит ничему,
И в биографии сплошные небылицы…

Кому ж я буду плакаться, кому,
Когда хозяйка выйдет из больницы?