По делам нашим

ПО ДЕЛАМ НАШИМ

Своих обидчиков прощающие будут прощены,
Не осуждающие обернутся сами в той же мере неподсудны,
Спешащим с помощью небесные помощники окажутся даны,
Творящим милостыню сужден дар воистину нескудный… –
Все, не иначе, по делам судимы будут их и вознаграждены,
Когда для каждого наступит Час неотвратимый Судный
И, наконец-то, совершится Дело Божие тогда уже во всей
Великой и непогрешимой справедливости Своей!


ВЕЧНОСТИ УСТАМИ

Скудны все звуки, краски и оттенки речи, недостаточен язык,
Чтоб передать словами то души высокое волненье,
Когда, в исканиях её, живой Гармонии неизъяснимый Лик
Приоткрывается ей в некоем внезапном озаренье, –
И миг волнительный тот наполненьем кажется, как целый век, велик,
А годы прожитые – словно бы всего одно мгновенье…
Когда воочию пред ней, огнями горними играя, Он блестит
И с нею же как будто Вечности устами говорит!


НЕОБОЗРИМЫЙ ОКОЁМ

Мысль позволяет продвигаться с неуклонностью вперёд
Даже тогда, когда кромешная стеною плотной темень окружает,
Ногам ли не даёт уверенной опоры тонкий лёд,
Или серьёзная преграда на пути собой его вам заступает, –
Ведь мысль не ведает препон и к новым рубежам ведёт
И, горизонт отодвигая вдаль, пределы мира шире перед нами раздвигает…
Чтоб уж, в конце концов, явить воистину необозримый окоём –
Лишь целиком в неё мы жизнь саму свою перенесём!


НЕОЖИДАННЫМ ЛИЦОМ

В бескрайнем Космосе, должно быть, человек воистину не одинок. –
Взор обратить свой в небо в тихий ли погожий час ночной, в благоговенье:
Кто звёзды частые рассыпал по нему, что тот бесчисленный береговой песок,
Весь необъятный сонм их приведя в согласное движенье?..
Но явным, как известно, всё-таки всё тайное становится в свой срок –
И в одночасье принимает мир и вещи все иное освещенье;
И, может быть, он уж не далее чем завтра, вместе с наступившим на рассвете днём,
К нам повернётся вовсе новым неожиданным лицом!


ДОБРО И ЗЛО

Чтó есть добро и чтó есть зло по существу? – где в самом деле между ними
Глубокая ненарушимо-неподвижная граница пролегла?
Мы для удобства нарекаем их привычно именами таковыми,
Хотя бы и была достаточно расплывчата черта добра и зла.
Так между внутренними склонами широкого ущелья теневыми
И освещёнными, меняя положение своё, весь день витает полумгла...
Но в том, возможно, мы сумеем всё же лучше разобраться,
Когда над двойственностью всякой в духе собственном мы, наконец, сподобимся подняться.