Колдовское счастье

Я шёл с работы в благодушном настроении.
Начало отпуска, дорога в дивный мир.
Мозг отказал в рабочем построении.
Свободен я, и отдых мой кумир.

Могу я всё, ведь завтра не проверят
Мой выхлоп утром, выпью без оглядки.
Сегодня будет всё - потерян берег.
Ну ладно, не потерян, мозг в порядке.

Чуть с корешами постоял у горки.
Ведь подошёл не просто постоять.
Я им колбаски и сырка, по горстке.
Они мне стопку, может три, ну может пять.

Счастливый подхожу к родимой двери.
В душе вдруг шевельнулось… Но с чего бы?
Я вздрогнул, нехорошего в предверьи.
За ручку взялся в чувствии недобром.

В квартире тишина, но всюду свечи,
И пахнет чем-то что-то типа ладан.
Внезапно опустилось мне на плечи
Прям что-то сзади, резко и нещадно.

И голос прошептал в тиши, зловеще:
«Имел ты право в сей войти чертог?»
Я дёрнулся, ну так, по-человечьи.
Чуть-чуть движенья, но каков итог!

К моим ногам свалилось чьё-то тело,
Гремя костями о паркетный пол.
Пока стремглав оно туда летело,
Задело мощно коридорный стол.

За ним сидело что-то. С диким визгом,
Придавленное мебелью моей,
Произнесло скрипучим басом низким:
«Ты сучка, Ирка, будь осторожнЕй».

«Не я придумала концепт, идите обе».
Под стол, упавшее, тот час отозвалось.
«Тебе бы взять, да и схуднуть, корове,
Тогда бы, Ира, всё и задалось».

И тут из зала вся в рванье и в чувствах.
Вверх взмыла ведьма, сидя на метле.
Лицом страшна, привязанная к люстре,
Вплыла в проход, как чудо при луне.

Миг был не ждан и сказочно прекрасен.
Но только миг, ведь люстру вешал я.
Я точно знал, что этот трюк опасен.
Жаль, что не знала этого она.

И прилетела ведьма прямо в лапы
К Кощею вечному, отбивши мне всё то,
Чем я трудился, принося зарплату,
Ведь из защиты - тощее пальто.

Исчадье блякнуло и всхлипнуло тотчас же.
Как видно больно было и ему.
Чуть-чуть раздвинув цепкие объятья,
Я рассмотрел в хлам пьяную жену.

Встав и пройдя на колдовское поле,
То бишь я в зал вошёл и понял сразу всё.
Весь шабаш обусловлен не заклятьем,
А выпитым винищем, ё-моё...

И хорошо вино, иначе точно
Решили бы на мётлах полетать.
Этаж десятый, а асфальтец прочный.
Пришлось бы их оттуда отскребать.

Три ведьмы недоделанных сгрудились
У выхода, пытаясь осознать,
Откуда вдруг напасти навалились,
И что это за гоблин, твою мать.

Колдуней двух я усадил к таксистам.
Ребята поняли, что лучше не шутить.
Волшебной палочкой плеча коснувшись быстро,
Велели ведьмы мчать и не дерзить.

А третья прозябала в коридоре.
Обняв со страстью старую прихожку.
Что снилось ей? Не знаю... Может море?
И к пляжу светлому заветная дорожка.

Взвалил колдунью на плечо и в спальню,
Но лишь вошёл, ко мне пришло прозрение.
Я угадал… Не спальня, а мечтальня.
Средь осени дождливой озарение.

Плакатами пестрит опочивальня.
И всюду - море, море, море...
Так вот о чём был шабаш «театральный»!
Я понял, что просили эти трое...

Эх, глупые, ну разве это выход?
Кого-то под себя заставить мыслить?
Я улыбнулся, и подумал лихо:
«Меня к таким уж точно не причислить».

Но вдруг… Накинул тощее пальтишко.
Поцеловал колдунью нежно в губы.
Дверь в спальню притворил, как можно тише,
И за билетами, как добрый старый Гудвин.

Гонял я варианты понапрасну.
Где подешевле наше побережье?
Где обретёт она со мною счастье?
Где это счастье будет неизбежно?

Ведь море же везде одно и то же,
Какой не примени к нему эпитет.
Однако ведьмы подошли к вопросу строже,
И голос за меня сказал: «В Египет».