В преддверии семнадцатого

Внушают, важный сделав вид,
Что исчерпали мы лимит,
Отведенный для революций,
Умней, как будто бы Конфуция!
Ибо охота сохранить
Всё, что украли и свалить,
Прежде зачистив след деяний
Без принесенья покаяния.

Нарушили в стране согласие,
Но не спасёт их самовластие,
Хоть и безмолствует народ,
А племя новоё грядёт
Временщиков, таких же алчных,
Воспитанных в боях кулачных,
Без чести, совести и рода –
В канун Семнадцатого года.

И путь для бегства уж отрезан,
Для ковки греется железо,
Из санкций возведён заслон,
Да и опасно за кордон,
Где в Нидерландах ждёт Гаага,
С «предъявой» пишется бумага,
Держать не хочется ответ
И выхода, похоже, нет.

И как не вспомнить здесь Тараса,
Что кончил сына – ловеласа,
Продавшего свою страну
Всего за панночку одну.
Спросил Андрея перед смертью,
На слово Гоголю поверьте:
«Что, сынку, ляхи помогли?».
А эти в «омут» завели.