Будто небыло никого...

Будто не было никого
В этой жизни – пустая синь,
Дрожь берёт и от страха пот
Средь героев и героинь.
Окопалась такая мразь
На экранах, где взгляд ни кинь
Королевы и короли,
Крошка Шахис рубает гриль.
То, что голые, не беда,
Что уроды – не в этом грусть,
Страшно то, что людей стада
Потянулись на этот путь.
Нет, конечно, так жить ништяк –
С тёлкой в хлев и прощай Платон,
Ну, а после травы косяк
И попсы зафанерный звон.
Все узнают и все поймут –
Жизнь такая ну, просто, кайф,
Заголяйтесь и позовут
К бесенятам в гламурный рай.
Ну, а совесть? Так то ж пустяк,
Высших помыслов боль и стон,
И сбирает людей шустряк –
Люцифер – на шабаш в Содом.
И туда же ползёт изгой –
Солитёр, из дерьма червяк,
Чтоб устроиться на постой
В зад-гламур госпожи Собчак.
***
***
Мне б до Парнаса, на Пегаса
Взобраться, и не вскачь, на шаг
Добраться к сотворенью красок,
Что к осени листвой дрожат.
Трусит мой конь, крыла пустивши
На дол, метёт цветной покров,
А я всё жду, когда листочек
Багряный на ладонь падёт.
Дождусь и на лицо надвину
Его шуршащую красу
И на Парнас Пегаса двину
И осень в город принесу.
***
Горше нет сожалений о прошлом
И мечты, неисполненной бред,
Будто снег, что вчера запорошил
Две тропинки, ведущие в лес.
Там на просеке склонены сосны
Над поляной, где зелень светла…
Но зачем вспоминать, если просто
Ты оделась, и в утро ушла.
И тропа раздвоилась и светом
Стали дали на крае земли,
Где своей красотой несусветной
Растворилась в златистой пыли.
Растворилась, и снег припорошил
Две тропинки, ведущие в лес…
Горше нет сожалений о прошлом
И мечты, неисполненной, бред.
***
Какой-то звук, наверно, осень
Сронила листья звонко, звонко,
Тетрадный лист нарезан тонко
И слов, ещё неясных, просит.
Так звуки осени красивы,
Что просто не хватает света,
Чтобы последний раз одетым
Увидеть мир красиво-смелый.
Но в этой осени нет звука,
Что был природою потерян,
Он был невнятен, неуверен,
Как дверь, уставшая, без стука.
Но он вернётся, может, в осень,
Берёзки вскинут, томно, руки,
Листву сронив, в предзимней скуке
Застынет ожиданья проседь.
***
Когда же любить,
Если только пятнадцать,
И всё неразумно вокруг,
Только осень светла и пустынна
И яблони в саде,
Пустыми ветвями,
В оконную проседь
Стучатся и просят
Забыть назиданья
Подружек – пророчиц и прочих и прочих.
***
Сколько не сделано, сколько не взято,
Сломано сколько, изорвано, смято,
Смыто, разбито вдребезги, в клочья,
Слов недосказано тёмною ночью
В старом саду, где берёзы – путь Млечный,
Пел соловей удалой и беспечный.
Серый камень, мой друг, свою душу бередя,
У бегущей воды тихой музыкой бредил...
Мы одни, только ветер шумит по деревьям
И ночные цветы – сказки Марьи-царевны,
Или губы твои с лепестками их схожи,
Но с тобой это я? Или кто-то моложе.
***
Всё дожди – окон мокрые щели,
Водопады, летящие вниз,
Краски смыты, и каруселью
Листья мокрые падают ниц
И темнеют, к земле прижавшись,
Будто скрыться хотят скорей
Из осенней поры ненастной –
Краски поздние всё темней.
Что-то грустно, мутнеют дали
В предвечерней дождливой мгле…
Телефон – что-то мне сказали
О погоде, любви, тепле.
***
А на клумбе засохли розы
И бутоны, склонясь к земле,
Нераскрылись, печалью прозы
Стала жизнь их в октябре.
И совсем уж с неясной целью
Тот цветок, что поодаль всех
Распустился, как акварелью
Налился средь осенних вех
Жёлтых-жёлтых, как будто медью
Оросило леса, поля.
Ярко-красный цветок - последний
Вскрик усталого октября.