Победитель Чумы. IV. Чудовский подвижник.

Графу Олегу Михайловичу Данкиру (Кирмасову) - посвящается. С глубоким уважением и благодарностью за то, что привёл меня в российское дворянство, утвердил в стремлении быть достойной истории и памяти великих предков. Дворянское звание - не привилегия,а обязанность и ежедневный тяжкий труд на благо Веры, Царя и Отечества... и лишь потом - на благо Семьи и Себя. Многая Вам лета, Ваше сиятельство!


Дорогие читатели!


Собирая материалы для написания книги о братьях Орловых (предварительное название «Птенцы степной орлицы»), обнаружили, что материалам этим - от реальных документов эпохи до мифов и легенд - конца и края нет. И приняли решение - не укладывать их в «стол», а представить в виде небольших рассказов и повестей, правда, нам ещё неведомо, войдут ли они в книгу.
Григорий Орлов, наш герой, который по-орловски лихо ворвался в эпоху, и по-гамлетовски трагично закончил свою жизнь, предстаёт в повести «Победитель Чумы» истинным героем, возглавившим сражение и поставившим точку в нём. Но один в поле не воин, как известно, и у него, как у каждого воина, были соратники. Нельзя было не рассказать о них!
Удивительные люди, каждый сам по себе - легенда, увы, зачастую - забытая. Ткань истории прядётся людьми. Каждый вносит свою лепту, так или иначе. Вот когда «иначе» - есть, что вспомнить. Есть кому поклониться, кому слово недоброе, а то и проклятие сквозь века отослать. О ком посожалеть...


                                      ***


                                       IV


Владыка Амвросий (1) человеком был очень образованным, спокойным, незлобивым. Умел сказать правду необидно, но так, что обнажалась правота его. И многие всё равно обижались, просто потому, что не имели, что сказать в ответ...

Возможно, это было наследственным, родовым качеством. Отец владыки однажды был привязан к пушке - и ждал своей смерти. Было это в Батурине, где сердюки (2) и казаки-мазепинцы именно что обиделись на отца. Тот просто сказал правду - что предательство царя и державы русской есть мерзость перед Богом. Служивший вообще-то переводчиком у Мазепы, отец нелицеприятно прошёлся по гетману и властителю шведов Карлу, припомнив при этом стариннейшую дразнилку, сиречь: «гузка е… т другую гузку, задрав одежду» (3)...

Так оказался он в паре с пушкой, но с неравными правами. Её-то готовили к обычному выстрелу, а его - на ужасную смерть. Но обошлось. Князь Меньшиков,уже не новоиспечённый, но так и не привыкший к аристократическим манерам, против обычая, торопился взять Батурин. Надо было отрезать Карла от провианта и новых пушек в Батурине, и Меньшикову не приходилось по обычаю выгадывать, что он с этого всего будет иметь. «Мин херц» мог и обидеться...

Алексашка схитрил, но иначе, чем обычно. Бил пушками в одной стороне, главной, где выбил брешь в стене, говорят. А шёл с войсками потайными переходами в другой стороне, ведомый казаком по имени Нос (вот выдумаешь разве такое? было!). И вышли солдаты прямиком на те пушки, к которым были привязаны несогласные с Мазепой и сердюками. И были спасены одни, и убиты другие. Многие - страшно, в назидание...

Вот, видимо, эта потребность говорить правду и составляла стержень характера Амвросия. И стала источником как успехов, так и бедствий владыки...в том числе и самой его смерти.

«О Богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея, Господу помолимся»... Великая ектения (4) в начале сегодняшней Божественной литургии, кто знает. Кто не знает, торопись узнать!

Амвросий не просто знал, он дышал ектинией. Отец его был из валахов (5), дворянского роду. Говорили, что родоначальником был некий грек, Зертис, и во времена Амвросия это было не точно, а уж теперь и вовсе не знаем. Мать - из смоленских шляхтичей, Каменская. А Амвросий был русским! Он был русским, служил и молился по-русски, нёс правду по-русски, и за Русь свою умер. Кто перекрестится, услышав, а кто позлорадствует. Да ему какая печаль? Малоросс по происхождению, он был великороссом по убеждению. С этим жил и умер.

- Батюшка, можно к тебе? - голос Владимира был приятен владыке Амвросию. Если кого и любил владыка земной любовью, то племянника своего, сына сестры. Брат владыки, Никон, как и он сам, избрал путь монашества. Не было своих детей у обоих, так любили этого без ума. Осознавая, что не прав, владыка говорил себе и людям: «Под одним кровом живём. Но любят не стены дома, а родную кровь в нём». Он и сам был выращен дядей своим, святым старцем, в стенах Киево-Печорской лавры. И ценил преимущества такого родства - оно сделало его таким, какой есть.

Осознавая некую несправедливость любви, выделенной по зову крови, владыка старался быть строгим к племяннику, насколько удавалось.

- Входи. Владимир, я тебе говорил не раз, что утренние мои занятия дороги мне. Если нет чего-то важного, не следовало меня беспокоить.

Владыка подчёркнуто отложил свои дела - бросил перо в чернильницу, переложил бумаги на столе... Он и впрямь любил часы ранние, спокойные от суеты и присутствия людей. И прятался обычно в библиотеке Чудова (6) монастыря, о которой проявлял неустанную заботу. Немногие знали, где он, но эти немногие умели его найти, увы...

Племянник, если и смутился, то виду не показал. Да и вряд ли смутился, он знал меру любви, испытываемой дядей. Вернее, отсутствие меры.

- Я по делу, Ваше высокопреосвященство...

Владыка не смог сдержать улыбки. Но сказал сурово вослед:

- А коли по делу, так излагай. Недосуг...

Юноша нахмурил брови.

- Я в городе был вчера. Там худо.

И замолчал многозначительно.

Владыка Амвросий вздохнул, вновь взялся было за перо...

- Батюшка, и впрямь там худо! На суконной фабрике одной больше сотни уже мёртвых! И в городе есть! Мы тут за оградой, как в раю, а там - ад разверзается... Моровая!

В глазах племянника были слёзы, голос прерывался.

- Рассказывай, - сказал владыка племяннику. - Почто я не знал? Меня берегут, что ли? Уши мои открыты для слов, должен бы слышать. Не слышал. Осенью - было дело, отмолили у Всевышнего, я уж надежду пытал, что спаслись. У Салтыкова был неделю назад... Промолчал, лукавый слуга. А пастыри добрые московские? Они что молчат?

Владимир смутился. Но, наученный в третьем поколении не врать даже при угрозе собственной жизни, всё же собрался с духом...

- Эти, которые с Лобного места... которых разогнал, батюшка. Они воду мутят. Да и наши которые. Боятся владыки. Говорят, горазд отнимать, давать не любит очень.

Владыка, который на собственные деньги отстраивал Чудов монастырь, головой только покачал. Он давал много, только не в бездонные карманы. И не кликушам, примазавшимся к церкви.

А дело было вот в чём. Приехав в Москву три года назад, прикрыл владыка Амвросий старинный обычай. На Лобном месте напротив Спасской башни каждый мог купить себе молебен, панихиду и прочие службы церковные. Служили попы крестцовые (7)... неучи, самозванцы. Таскали на себе кресты, аналои, бормотали Бог весть что под видом молитвы... Торговались за каждую копейку, бахвалились, кричали, когда и сквернословили. Послушал владыка непотребства эти, ужаснулся, наложил свой запрет...

Более всего возмущались запретом даже не бестолковые попы, а те, кто привык в нужное для себя время получить «святое» услужение по карману и по нраву. Не ходить в церковь, а получать то, что им надо, когда им надо - за плату... Называли его, архиепископа московского, гонителем молебнов ab irato (8). Увы, чем больше в тебе света, тем больше тянутся к тебе тёмные... Пусть будет как будет. Aequo animo excipe necessaria (9).

- Владимир, послушание у меня для тебя, дитя моё, потрудись для меня. Надо исполнить, кровь из носу. Чем быстрее, тем лучше...

- Да я ... Ваше высокопреосвященство! Владыка! Прикажите только!

- И прикажу. Поезжай к дому Касьяна Иосифовича.

- К Ягельскому? (10)
- Да, дитя моё. Коль нет его, пригласят ждать - пожди, сколько надо. Нет, - выйди из дома и жди на улице. Пока не появится доктор, жди, пусть бы и ночь тебя застала. Сколько надо, столько и жди, но привези мне его... в любое время. Я и спать не лягу, если понадобится, я вас жду.


                                      ***


Авторы приносят извинения за большое количество сносок. Как оказалось, оба любят их с детских лет! Оба утверждают, что ещё в детстве получали из них сведения исторические, иногда больше и глубже, чем в учебниках, которые грешили умолчаниями и искажениями. Если не считать английских и иных переводов (шлите свои замечания, владеющие языком, Гугл-переводы часто грешат стилистическими и прочими ошибками), можно сноски и не читать, смысл не потеряется. А нам - приятно!


1. Архиепи;скоп Амвро;сий в миру — Андрей Степанович Зертис-Каменский: 17 (28) октября 1708, Нежин — 16 (27) сентября 1771, Москва) — епископ Русской Церкви; с 18 января 1768 года архиепископ Московский; член Святейшего синода.

2. Сердюки (от тур. s;rt;k «проводник, соглядатай», или сердитые, злые) — казаки наёмных пехотных полков на Правобережной, позже на Левобережной Украине в XVII—XVIII веке. Сердюцкие пехотные полки содержались за счёт гетманской казны и являлись личной охранной гвардией гетмана (Мазепины гвардейцы). Позже получали жалование, как и компанейцы, в Малороссийской коллегии.

3. Заимствовано из новгородской грамоты (XIII в.), обнаруженной в конце 1950-х годов; это рифмованная дразнилка, переводится как: «задница (гузка) е... т (другую) задницу, задрав одежду».

4. Ектения (ектенья;, эктения;, др.-рус. ;ктени;, от др.-греч. ;;;;;;; - «усердие, рвение» в богослужении - название последовательности молитвенных прошений. Ектения - одна из главных составных частей богослужения, входит в состав бо;льшей части богослужений в Православной церкви. До начала марта 1917 года вместо 5-го и 6-го нынешних прошений, последнее и приведено в тексте, великая ектения содержала четыре прошения о духовной и светской власти и о царствующем доме. Архиепископ Амвросий молился чище!

5. Влахи (южнославянское; древнерусский - волохи; от германского walhos - названия кельтского народа вольков, упоминающегося у Цезаря как Volcae; устаревший русский - валахи) - общее название предков восточнороманских народов аромуны, истрорумыны, мегленорумыны, молдаване, румыны. Первоначально у славян валахами могли называться романоязычные народы в целом. Чехи и поляки называют так итальянцев. В древнегерманских языках так назывались вообще кельтские и романизированные народы, этимология этнонима связана с античными кельтами. Влахи составляли основное население княжеств Валашского (XIV-XIX века) и Молдавского, образовавших Соединённые княжества Молдавии и Валахии в 1859 году. С XII до XIX веков упоминается валашский язык, который после чистки языка от славянизмов и образования Румынии в 1860-х годах стал называться румынским. При этом «валашским языком» также называли истрорумынский язык. Поныне на Балканах существуют несколько этнических групп, называющих себя «влахи».

6. Чудов монастырь (старинные названия - Великая Лавра, или «Чудо» - кафедральный мужской монастырь в восточной части Московского Кремля. Основан 21 ноября 1365 года митрополитом Алексием, был разрушен в 1929-1932 годах. Название происходит от посвящения соборного храма монастыря - во имя Чуда святого Архистратига Михаила в Хонех.
В монастыре крестили младенцев царского рода: сыновей и дочь Ивана Грозного, в 1629 году — будущего царя Алексея Михайловича, в 1672 году - Петра I, в 1818 году - Александра II. На территории монастыря хоронили монахов и светскую аристократию (князей Трубецких, Куракиных, Хованских). Его использовали для заточения противников церкви и государства. В числе узников были: митрополит Исидор, архиепископ Новгородский Феофил, архиепископ Геннадий (Гонзов), князь-инок Вассиан (Патрикеев), царь Василий Шуйский и патриарх Гермоген.

7. При материальной необеспеченности духовенства, и его стремительном размножении с передачей прав службы по кровному родству, с невозможностью служить в приходе, начал рано образовываться особый разряд бродячих или перехожих попов; в Москве они составляли крестцовое духовенство, которое стояло на перекрёстках и предлагало свои услуги. Среди этого класса было много самозванцев и настоящих бродяг.

8. Со зла. лат.

9. Неизвестное нужно принимать равнодушно. лат.

10. Кассиан (Касьян) Иосифович Ягельский (1736, Киев — 21 декабря 1774 [1 января 1775] или 21 ноября [2 декабря] 1774, Москва) — медик, доктор медицины, профессор, один из основателей эпидемиологии в Pocсийской империи. Писатель.Родился в Киеве. Обучался в Киево-Могилянской академии.В 1756 году поступил в Санкт-Петербургскую генеральную адмиралтейскую госпитальную школу. 14 мая 1758 получил звание подлекаря (младшего лекаря), в 1761 после сдачи необходимых экзаменов — звание врача и назначение в Валдайский военный лазарет. В том же году в числе первых 8-ми наиболее способных воспитанников российских госпитальных школ отправлен был Санкт-Петербургской медицинской коллегией на казённый счёт за границу, в Лейденский университет, где в 1765 защитил докторскую диссертацию на тему «De passione hysterica» («Об истерической страсти»).Два года работал за рубежом в Германии и Франции. После сдачи экзаменов на право медицинской практики в Санкт-Петербургской медицинской коллегии в 1767 году был назначен профессором физиологии, патологии и «материи медики и практики» (materiam medicam et practicam) Санкт-Петербургской сухопутной госпитальной школы, где читал лекции на русском и латинском языках, но в том же году переведён на аналогичную должность в Московскую госпитальную школу. Во время эпидемии чумы в Москве (1770—1772) — последней крупной вспышкой этой болезни в истории Европы К. Ягельский — один из ближайших сподвижников Д. Самойловича и активный член правительственной «Комиссии для врачевания и предохранения от моровой язвы, созванной для определения болезни и единогласно решившей, что болезнь эта была моровая язва.


                                         ***