всегда говори всегда

На одном дыхании бежала,
Не оглядываясь в темноту,
На руках дочурку держала,
Подавляя внутри дурноту.
Дочка маму, обняв за шею,
Прислонясь головёнкой к плечу,
Провожала глазами аллею,
Думала, что бегут к врачу.
Ножка правая сильно болела
И у мамы кровь на виске,
Мама сразу сейчас постарела
В старом бабушкином платке.
Но крепилось трёхлетнее чудо,
Слёзки страха и боли уняв,
И глазёнки, как два изумруда,
В мир смотрели недопоняв.

Ночь осенняя больно хлестала
Ветром косматым по волосам,
А под одеждой душа трепетала,
Взлетая от ужаса к небесам.

А ведь было счастье когда-то,
И любовь была и весна,
Дождалась своего солдата,
Оставаясь ему верна.
Мама плакала, обнимая,
Слёзы за гордость прятал отец,
Хлебом-солью сынка принимая,
Из Чечни вернулся боец.
Свадьбу пышную быстро сыграли,
Всю неделю гудело село,
И любились, и ворковали,
А потом, как-то всё отцвело.
И любовь, как-то вдруг притупилась,
Грубость вылезла напоказ,
Но надежда ещё теплилась,
Пряча слёзы обид у глаз.
Всё старалась ему не перечить,
Уважая ту боль души,
Которую, время только излечит,
В этой тихой, спокойной глуши.
Своей нежностью мужа лаская,
Отдавала любовь, не скупясь,
Свой уютный мирок создавала,
За здоровье и счастье молясь.
Но обиды всё учащались,
Не давая оттаять в груди,
То, что раньше всегда не кончалось,
Вдруг осталось уже позади.

Часто плакала, сидя у речки,
Уносило течение боль,
И твердело девичье сердечко,
Ставя чувства свои под контроль.
Научилась быть тихой и кроткой,
А улыбка лишь тенью осталась,
И не стало летящей походки,
Ии всё время во всём сомневалась.

Время медленно как-то тянулось,
День за днём проходил монотонно,
Но однажды девчонка проснулась,
Ощутила себя возрождённой.
И нежнейший толчок возле сердца
Изменил её мир потускневший,
И родное, любимое тельце
Сильной сделало и ослабевшей.
Краски яркие снова вернулись,
Радость вспыхнула, больно щемящая,
И от счастья она задохнулась,
Ощутив в себе жизнь настоящую.
Целый день в поднебесье витала,
Ужин праздничный нежно готовила,
Напевая, по дому порхала,
Как обрадует мужа, представила.
Вечер подкрался совсем незаметно,
Вот он любимый, уставший, голодный,
Буркнул приветствие как-то бесцветно,
Взгляд отчуждённый и даже холодный.
Страх подавив, улыбнулась доверчиво,
С ласкою руки к нему потянула,
Нежно прижалась, немного застенчиво,
И свою радость тихонько шепнула.

Так потихоньку, что еле услышал,
Молча стоял, может вдруг показалось,
Он так хотел, карапуза сынишку,
Обнял жену, что доверчиво жалась.
Обнял так нежно, словно впервые,
Волосы бережно в кудрях поправил,
Будто оковы отбросил стальные,
Душу от пепла и боли избавил.
Сына хотел, продолжателя рода,
Сильного, крепкого, чтоб удивлялись,
Чтоб победителем был от природы
И все высоты ему покорялись.

И изменилась вся жизнь в этом доме,
С этой минуты всё стало, как в сказке,
Рыцарь склонялся к принцессе на троне,
Мир заиграл многоцветием красок.
Мчались куда-то дни и недели,
Всё ожиданием было наполнено,
Месяцы счастья, как день пролетели,
День волшебством и любовью наполненный.

Первый снежок начал падать за окнами,
Белый, пушистый, укрыл покрывалом,
Из чистоты и невинности, сотканным,
Стал новой жизни и счастья началом.
Белой снежинкой не землю спустилась
Зеленоглазая фея из сказки,
Девочка-нимфа у них народилась
И в жизнь раскрыла изумрудные глазки.
Мама с любовью и удивлением
Глаз не могла отвести от дочурки,
И с беспокойным щемящим сомнением
Вновь любовалась прекраснейшим чудом.
Девочка тихо лежала в кроватке,
Ни на кого из родных непохожая,
Было дыхание ровным и сладким,
Вся белокурая и светлокожая.
Где же любимый, узнал ли о радости?
Надо сказать, показать ангелочка,
Миг этой новости будет так сладостен,
Радость знакомства с красавицей дочкой.

Но не пришёл, ни звонка, ни записки,
Только свекровь под окошком дрожавшая,
Утром ещё, прочитавшая списки,
После бессонной ночи вся уставшая.
Всё говорила и всё поздравляла,
Только всё как-то не очень уверенно,
И всё шалёнку свою поправляла,
А в голове молоточки размеренно,
Из подсознания мысль отстучали,
Всё это ложь, ни причём здесь работа,
И соловьи на душе замолчали,
И опустились печаль и забота.
Горечь и боль захлестнули обидою,
Чем же ему неугодною стала?
Он даже дочку свою не увидел,
Тень отчуждения чувства взломала.
Ей бы уйти, убежать, только некуда,
Ведь сиротою в пятнадцать осталась,
Стоила жизнь ей большого труда,
Та, что другим так легко доставалась.
И поняла она вдруг, что чужой он,
И ничего больше вместе не будет,
Гордость не даст ей идти на поклон,
Прошлое завтра она позабудет.
Вырвет из сердца и вырвет из памяти,
Даже хорошее быстро сотрётся,
Белым закрасится жизнь на пергаменте,
В прошлое больше она не вернётся.

Но помешали события сбыться
Планам, которые были задуманы,
Горькая правда мешала забыться,
Быстрый побег оказался надуманным.
Да, он приехал забрать из роддома,
Даже с цветами, в машине украшенной,
Всё приготовлено было и дома,
От этой фальши, вконец ошарашено,
Мужу вопросы свои задавала,
Что же случилось? За что? Отчего же?
Где же любовь, которой не стало?
И разрушать их семью так негоже!
И он сказал, очень жёстко и хлёстко
Словно ножом, полоснул по живому,
Словно по ране жгучею плёткой,
И не осталось местечка былому.
Всё, что дошло до больного сознания,
Было нелепым, и всё же ужасным,
Столь неожиданным стало признание,
Словно снарядом рвануло фугасным.
Все его планы, мечты, всё разрушила,
Сына хотел, только сына, не дочку,
Словно в бреду, онемевшая, слушала,
Сжав в кулачке свой крестик с цепочкой.
Их белоснежка, прелестная крошка,
Не угодила ему от рождения,
А в голове продолжалась бомбёжка
От мерзких слов и прямого глумления.
Как же могла, бестолковая баба,
Ждать от него нежных чувств проявленья,
Пусть и тому, что забрал, будет рада,
Не оценила его снисхожденья.
Да и девчонка такая белёсая,
Не от него, это ясно и точка,
А из кроватки смотрела курносая,
С этого дня, только мамина дочка.

Так и росла, без вины виноватая,
К папе ручонки уже не тянула,
Мамины слёзы стирала украдкой,
Если мамуля тихонько всплакнула.
Мама и дочь стали целым единым,
Вместе играли, гуляли, смеялись,
Вместе шагали к новым вершинам,
В сказках и песнях они забывались.
Только отец, ненавидящим взглядом
Дочку и мать провожал откровенно,
И никогда не шагал с ними рядом,
Жизнь, превращая в кошмар постепенно.
Стали обычными окрики, ругань,
А выходные их в ад превращались,
Пьянство его стало просто досугом,
И от побоев они защищались.

И, как всегда, убегали на речку,
И там подолгу, обнявшись, сидели,
И утешали друг друга словечком,
И на речную равнину глядели.
Столько увидев от жизни ужасного,
Двадцатилетняя мама, уставшая,
Мысленно дочке просила, прекрасного,
Того, что сама никогда не познавшая.

Как-то сидели они под рябиною,
Слушали птиц и рекой любовались,
И напевали под трель соловьиную,
И как всегда друг за друга держались.
Вдруг донеслась до них новая песня,
Голос глубокий, мужской приближался,
Берегом шёл белокурый ровесник,
Видно на речке недавно купался.
Вспомнила парня, почти что мгновенно,
Он в параллельном когда-то учился,
Пел так красиво и вдохновенно,
Вдруг замолчал и оступился.
Взгляд был прикован к смуглой красавице,
Темноволосой и чернобровой,
С детства ему эта девушка нравится,
И от смущения стал он багровым.
Но подошёл, немного робея,
Зная, что замужем эта смуглянка,
От захлестнувшего счастья глупея,
Видя двух фей в васильковой полянке.
Девочка-чудо, с льняными кудрями,
К матери голову нежно прижала,
Пухлыми, аленькими губами
Маме на ушко что-то шептала.
И разговор завязался мгновенно,
Словно и не было лет из разлуки,
Так дружелюбно и откровенно,
В мире не стало ни густи, ни скуки.
Он отслужил и недавно вернулся,
На агронома учиться надумал,
Ласково, робко к руке прикоснулся,
Вдруг стал серьёзным и даже угрюмым.
Взгляд потемнел и стал чётким, решительным,
Взял и сказал те слова, дерзновенные,
То, что считалось непозволительным,
Про чувства глубокие и сокровенные.

Девушка сжалась, отдёрнула руку,
И растерявшись, слегка отшатнулась,
Лик выражал всё страданье и муку,
Сердце замёрзшее, вдруг встрепенулось.
Господи, Боже – за что наказанье?
Просто болтали, не думала даже,
Или судьба шлёт своё испытанье,
На откровение, что она скажет?
Сердце в гортани билось отчаянно,
Голос пропал, мысли вмиг улетучились,
Только обидеть боялась нечаянно,
И над ответом растерянно мучилась.
От накатившего жара, пунцовая,
Внутренне девушка вся содрогнулась,
К мыслям и чувствам, совсем не готовая,
Только дочурка им вдруг улыбнулась,
Зеленью глаз по сердцам полоснула,
Золотом локонов всё озарила,
Нежно ручонки свои протянула
И всю любовь свою им подарила.

И все слова, что бывают на свете,
Вдруг не нужны стали этим влюблённым,
Словно одни на огромной планете,
Мир стал прекрасным и обновлённым.
Так и пошли, взявшись за руки, трое,
Розовы светом заката, любуясь,
Так, без оглядки, планов не строя,
В этот момент ни о чём, не волнуясь.
И ежедневно стали встречаться,
По вечерам, в затаённом местечке,
Как нелегко было им расставаться,
Как надрывались разлукой сердечки.

Ложь и обман, неприятны обоим,
Что чистоту этих чувств нарушают,
Что же любовь? Ничего и не стоит?
Если ей правда по жизни мешает?
Сделать решительный шаг откровения
Так тяжело и так больно, поверьте,
Вынуть наружу своё, сокровенное,
Словно шагаешь к мучительной смерти.
Совесть очистить мешали терзания,
Страх, подавивший и разум, и волю,
Муж нелюбимый давил на сознание,
Словно проклятьем на горькую долю.

Вот уж осыпала золотом осень,
Заморосили тоскливые струи,
Зябко качались верхушки у сосен,
Ветры промозглые в душу задули.
В дом забежала, однажды, промокшая,
Доченьку ласточку сразу окликнула,
И озираясь, стояла продрогшая,
Дверь за спиной неожиданно скрипнула…
И от удара померкло сознание,
Рухнула в пропасть забвения тяжкого,
Но защитило само мироздание,
Ангел склонился над этой бедняжкой.
Прикосновения шёлковых локонов,
Шёпот нежнейший, зовущий и плачущий,
Девочка билась над матерью соколом,
Всё остальное было незначащим.
Крики отца, озверевшего спьяну,
Мебель крушившего, в злобном бессилии,
Рвущего платьица надвое рьяно,
Словно, ослепшего в страшном насилии.
Девочка, маму собой прикрывая,
Ручки раскинула, словно подранок,
С криком отчаянья к маме взывая,
Пальчиком кровь вытирала из ранок.
И он услышал, тот крик, рвущий воздух,
И отчеканилась злоба во взгляде,
Молниеносно, не делая продых,
Как когда-то в армейском отряде,
Сделал выброс руки по ребёнку,
Захлебнулось дитя от удара,
Затуманился взгляд, словно плёнкой,
Но рука материнская сжала,
Обняла, будто сердцем прикрыла,
Чёрный взор на него устремился,
Силой взгляда в нём зверя убила,
Весь рассудок его помутился.

И, качнувшись, упал на колени,
пьяно что-то моля о прощении,
находясь в магнетическом плене,
понял, вдруг, что настало отмщение.
Понял всё в это миг ослепительный,
Вспышка света открыла всю истину,
И давил чёрный взгляд, так пронзительно,
Боль смертельная легче, воистину…
Понял он, что навеки потеряна,
И любовь, и любимая женщина,
И стоял на коленях потеряно,
Между ними глубокая трещина.

А дочурка глазёнки открыла,
Посмотрела глазами прабабушки,
Колыбельная в памяти всплыла,
Голос нежный, поющий про ладушки…
И лицо, добротою пронзённое,
Зелень взгляда её лучезарного…
Правда встала пред ним возрождённая
Из далёкого детства туманного.
И осталось лицо без кровиночки
От сознания вмиг отрезвевшего,
Жизнь в пыли придорожной – былиночка,
Под ногами бродяги ослепшего.

Затопталась судьба его смолоду,
Всё хорошее было разрушено,
И душа содрогнулась от холода,
Равновесие жизни нарушено…

Был не в силах, не в праве, удерживать
Эту женщину в ночь уходящую,
И свой крик он не смог больше сдерживать,
Ощутив в себе боль настоящую.
И его белоснежная доченька,
На руках материнских, лежащая,
Исчезала в дождливую ноченьку,
На отца, уже не смотрящая…

В эту ночь, навсегда повзрослевшая,
Убегала из дома немилого,
Где любовь оставляла истлевшую
И чужого мужчину, постылого.
Ничего не взяла, да и незачем,
Всё богатство в руках уносила,
Так налегке, навсегда и ни с чем
Эту главу своей жизни закрыла.
И летела голубкой стремительной
К другу милому, другу сердечному,
К новой жизни, любви ослепительной,
К счастью полному и долговечному…

Дай вам Бог, мои девочки милые
Находить в себе силы иссякшие,
Пережить все денёчки унылые,
И оставить все чувства увядшие.
Всё сначала начать – не трагедия,
Хуже, робко терпеть унижения,
Ведь достоинство – ваше наследие,
Жизнь всегда состоит из движения!