Первый ревзод дал знак дворцовому палачу Басстио... А может быть, шут
напряжет свой слух и в шуме города различит шаги Ферруго или распознает
его голос, разносящий собачьи творения?..
Чья-то рука легла шуту на плечо, и он узнал знакомую шершавую ладонь
палача Басстио.
Шут-шутище! Это я, Басстио, твой старый друг. Ну что тебе дался
какой-то Ферруго? Я же не хочу делать тебе больно, но я не могу ослушаться
Первого ревзода... Шут-шутище! Я же хочу, чтобы все было хорошо. Я хочу
болтать с тобой по вечерам и слушать твои смешные истории, после которых
легче становится палачу Басстио... Шут-шутище! Еще не поздно. Да пусть
Первый ревзод подавится этим Ферруго! Неужели ты не слышишь, что говорит
тебе твой старый друг Басстио?.. Шут-шутище! Он приказывает... Ну что тебе
стоит?.. Прости меня, шут... И дворцовый палач Басстио отсек шуту оба уха.
Первый ревзод терпеливо ждал, пока шута приводили в чувство.
Дворцовый палач Басстио плакал, опершись о топор.
Шут подполз к Басстио и прислонился спиной к его ноге, чтобы можно
было сидеть... С этого бы и начинал, Первый ревзод, а не с каких-то
нелепых, лживых обещаний... Мы поладим с тобой, Первый ревзод, мы найдем с
тобой общий язык раньше, чем ты прикажешь выдрать мой язык из глотки. Сама
судьба моими устами скажет тебе, кто такой Ферруго... Только очень хочется
пить...
Первый ревзод кивнул, и шуту поднесли большую чашу прохладной воды.
Пусть принесут шуту тонкую соломинку - он хочет поиграть сначала в
свою любимую игру.
Первый ревзод кивнул, и шуту принесли тонкую соломинку.
Шут склонил свое лицо над чашей, и кровь стала капать в нее и капала
до тех пор, пока чаша не наполнилась до краев. Тогда шут взял в рот конец
соломинки, а другой конец ее опустил в чашу... И взбурлил, и вспенил
кровавую жижу остатками своего воздуха, и начал выдувать большие
мутно-кровавые пузыри, и они поплыли над городом в неподвижном от зноя
пространстве. И шут улыбался своей затее... Разве не нравится Первому
ревзоду любимая игра шута? Видит ли он, куда летят эти пузыри? Они летят
по прихоти неба, и там, где опустится последний из них, там и следует
искать Ферруго... Не правда ли, веселая игра?.. А мутно-кровавые пузыри
все плыли и плыли в неподвижном воздухе и опускались на крыши домов и
хижин, на городскую площадь, на обрыв Свободы. И дети изо всех сил дули на
них, не давая опуститься на землю, а старшие испуганно молились, видя в
этом дурное предзнаменование. И, достигнув все же земли или какой-либо
крыши, они беззвучно лопались, оставляя после себя лишь мокрое красное
кольцо... И последний из них медленно опустился на дворец мадранта. И
тогда шут захохотал... Вот и вся моя игра, Первый ревзод! Вперед же, во
дворец! К мадранту! И он скажет тебе, кто такой Ферруго!..
И Первый ревзод понял, что шут от боли и пыток лишился рассудка, и
нет в нем больше никакого проку. И дал он знак палачу Басстио, чтобы тот
прикончил шута.
И палач Басстио сделал это.
И не стало больше на свете его лучшего друга шута-шутища. Он
прекратил свое существование в этом мире для того, чтобы потом снова
возникнуть (когда только?) в другом обличье (каком только?) и дурачить
людей, или выпрыгивая из воды смеющимся дельфином, или страшно ухая по
ночам филином, озадачивая всех своей тайной..."
Аркадий Арканов "Рукописи не возвращаются"